Page 101 - Возле моря

что возле пары котлов – глубокая яма; она под оба уходила топ-
ками. Рябоватый японец бросал в огонь лиственничные поленья,
другой рабочий, улыбающийся, словно вспоминал что-то при-
ятное, широкой деревянной лопатой сгребал с носилок рыбу в
кипящую воду котла, края которого были вровень с землёй. Из
двух соседних вычерпывали горячую разваренную сельдь ков-
шами с длинными ручками и наваливали в решетчатый ящик
пресса.
Иннокентий, обойдя вокруг пресса, уяснил, что он из
прочного остова, а ящик в нём – подвижной, из толстых реек, с
просветами. Рабочий положил на ящик тяжёлые бруски и опу-
стил бревно, с конца которого на ворот спускалась верёвка;
взялся за ручку, к нему на подмогу подошли двое – крутили во-
рот, не торопясь, слаженно, и бревно всё сильнее прижимало
бруски к ящику. Из боков его засочилась, а затем и потекла вода,
поблескивая жиром, по жёлобам в канаву, сползающую в глу-
бокий чан.
Иннокентию уже объяснил Моритики: чем меньше в туке
жира, тем он лучше, дороже. Вот японцы и выжимали его из
рыбы старательно – ворот прокручивался очень туго, верёвка
дрожала, как струна, казалось – всё, дальше ручку провернуть
невозможно, но рабочие с покрасневшими от натуги лицами
упрямо давили на неё, ещё чуть-чуть, ещё.
«Да хватит», – хотел сказать Иннокентий, и тут они отпу-
стили ворот и, даже не передохнув, вынули из пресса ящик, пе-
ревернули его и вытряхнули твёрдый куб примерно пятьдесят на
пятьдесят сантиметров.
От тяжёлых испарений из котлов, от запаха гниющей в са-
рае сельди Иннокентий ощутил легкую тошноту и отошёл к воде
– у неё полегче дышалось, но всё равно воздух был отвратный,
как бы с жирком, и этот рыбий жирок словно прилипал к горлу.
Случайно взгляд его поймал человека, сидящего на склоне
сопки, над осыпью – вероятно, сильный ливень смахнул дёрн, и
теперь запёкшейся раной зияла глина. Ноги человека свисали над
ней, как будто он собирался спускаться вниз, но смотрел куда-то в мо-
ре. У него, кажется, были крепко сжаты губы и прищурены глаза.

99