Page 99 - Возле моря

зией, перенёсся из далёкого прошлого к ней под окно. И больше
всего её поразило то, что он босой. Смуглые ноги маленькими,
как у женщины, ступнями приминали густо проклюнувшие из
земли травинки.
Боже, как можно босиком по сырой земле? Ему что, нечего
обуть?
Туземец смотрел на Дарью с изумлением, остолбенело.
Возможно, давно здесь стоит и не собирается уходить. Но вдруг
поклонился, не сводя с неё глаз и шевеля губами. Это было по-
хоже на молитву и в то же время на что-то загадочно-страшное.
Дарья не знала, что делать. Надо бы отвернуться, как от
нечистой силы, но боялась: не сделает ли он чего?
К туземцу подошёл Афанасий, похлопал его по плечу, и они
скрылись за углом дома.
Карикумбе шёл очень задумчивый – казалось, не слышит и
не видит.
Афанасий спросил:
– Чего у тебя?
Карикумбе молча приложил ладони ко лбу, точно у него от
боли разламывалась голова.
– Захворал, что ль?
Карикумбе показал пальцем на дом и трудно выговорил:
– Хыхто?
– Чего? А-а, – догадался Афанасий. – Это жена хозяина.
Иннокентия Петровича. Что, пондравилась?
– О-хо-хо-хо! – вылетело из Карикумбе с восторгом, и он
запрокинул лицо к небу, что-то пробормотал по-своему и опять
выговорил:
– Мойя.
– Чего твоя?
– Мойя, – повторил он и ладонью хлопнул себя по груди.
– Ну, я не понимаю, чего твоя, – сказал Афанасий. – По-
знакомиться хочешь?
Карикумбе снова вытянул руку, при этом согнул указательный
палец, как бы поясняя, что надо смотреть оттуда, от берега, чтобы ви-
деть женщину, и во второй раз хлопнул себя по груди.

97