Page 192 - Возле моря

взревел.
А Ульян замер, хладнокровно-медленно целясь. И чув-
ствовал, зверь уже взбешён его действиями, и когда медведь,
развернувшись к нему грудью, хотел опуститься на передние
лапы, – в этот миг грохнул выстрел, и пуля остановила его дви-
жение. Она словно выбила из него всю силу, и медведь, не по-
нимая, что произошло, сел на зад.
Грянул второй выстрел, и зверь, вздрогнув тушею, рухнул
мордою в сухой песок.
Ульян перезарядил штуцер. И шагнул к медведю.
Но его схватил за руку мужчина, тот самый, от которого
Ульян отвлёк зверя.
– Спасибо! Чем тебя отблагодарить?
– Вы сильно ударились?
– Нет. Я хромой, – он повернулся к рабочим, вылезавшим из
кунгаса. – Где моя трость? Трость принесите, храбрецы! Удив-
ляюсь, как вы не успели удрать на Хоккайдо.
Молодой японец подал ему трость. Он опёрся на неё и стал
прямее и выше, но всё равно лысоватой макушкой не доставал до
плеча Ульяна.
– Кто ты? Откуда? – спросил мужчина...
Ульян Сысоевич ощутил запах подгорающей рыбы, подо-
шёл к примусу с ножом, перевернул навагу и вернулся на ска-
мейку; керосиновая лампа, освещавшая сторожку, бросала
жидкий отблеск и во двор на снег, и он был серо-жёлт, как тот
песок.
Ульян назвал своё имя и сказал, что родом он с севера
острова, но так получилось – пятое лето здесь, зимою женился и
пока живёт в Совиной пади у родителей супруги, она – японка, и
скоро у них родится ребёнок.
Мужчина с тростью представился коротко:
– Танако Гондзо, владелец этого промысла и ещё шести.
– Я слышал о вас, – сказал Ульян.
– Очень приятно. Если бы ты не появился...
Краем глаза Ульян уловил, что уши у медведя прижаты к
голове.

190