Page 408 - Возле моря

квадратное, как бы придавленное к земле широкой черепичной
крышей здание. – Зайдёте?
– Успею ещё.
Слева открылась глубина распадка; по обе стороны прямой,
в жёлтой грязце дороги слились в сплошные стены серые, словно
пропылённые дома; за домами, к сопкам и на сопках, сыро бу-
рели огороды.
– Много японцев? – спросил Леонид.
– Рыбаков, говорят, более пятисот наберут. А женщины – на
обработку. И подростков можно привлечь.
– К нашим как относятся?
– Пока тихо. Но мне неизвестно, что у них на уме. Когда три
семьи переселенцев устраивал среди них, насмотрелся... Дети –
сопливые, женщины – в шароварах, запах и в домах, и от них
самих – неприятный. Едят чёрт-те что! – Колышкин поморщился
или оттого, что от японцев исходит неприятный для него запах и
едят они, чего он не станет, или надоело уж отвечать на вопросы
директора. – Вон общежитие. Довести вас?
– Спасибо. Сам.
– Там спросите. Покажут. А я пойду оповещать.
Колышкин короткими шажками свернул на улицу – пря-
мой, руки в карманах. Егор, скосив глаза на его спину, ещё раз
подивился странной фигуре. Будто бы двухметровый столб ка-
ким-то образом передвигается.
Полуторку Егор остановил у срубного дома. Нижний этаж –
широкий, в десять окон на залив, второй – на середине первого, в
четыре окна. Лиственничные брёвна – черны, в продольных
трещинах; начальные венцы – в седых пятнах вымерзшего ли-
шайника. Любой поймёт: дом стар. Но какой ещё крепкий! И
стоит-то, ни одним углом не осев, не покосившись, перед рас-
падком, лицом к морю, а за его спиною все постройки одряхлели.
– Смотри, Егор, никак русский дом!
– Точно. По-нашему скроен, в лапу. У нас в деревне старики
так строили. А как он тут оказался, если японцы везде?
Прошли по веранде; у порога в коридор лежал большой
кусок мелкоячеистой сети – вытирать ноги. Однако словно и не

406