Page 410 - Возле моря

Идём!

* * *

– Ну всё, Стёпа, пойду, – встал Ульян Сысоевич над моги-
лою сына, вздохнул старчески, отёр рукавом куртки раскисшие
глаза. – Ещё вряд ли приеду. Там свидимся.
Хотел Ульян Сысоевич посмотреть и на бывшую свою
усадьбу, хотя бы издали, с дороги; один знакомый больше года
назад говорил, что те, кому была она продана, уже не живут в ней
– купили другие, а у них якобы неожиданно помер хозяин, малые
детишки остались – кому пахать? Жена покойного содержит
только небольшой огород, а на поля вновь вернулась дикоросль.
В ручей, конечно, как и раньше, заходит рыба, но висят ли через
него мостки? Да, глянуть бы, но далеко идти, потом возвращаться
– день наполовину срежется. И Ульян Сысоевич пошаркал за
окраину города, к перекрёстку дорог. Но на перекрёстке тоже
можно проторчать невесть сколько, до самой темени, коли не
найдётся человека, который раздобрится подвезти в ту сторону,
куда нацелился.
Однако повезло. Сама остановилась большая машина, всего
обдав пылью; дверцу кабины приоткрыл молодой офицер.
– Далеко собрался, папаша?
– Вёрст девять вкругаля будет. Мне бы у поворота речки
сойти. Оттуда уж до промысла добреду.
– Неужели рыбу ловить?
– В охранники напросился.
– A-а, и это надо, – офицер спрыгнул на землю. – Залезай в
кабину, папаша, – и он подсадил старика, подал ему котомку.
А сам – в кузов. А там гармошка такую ладную, шуструю
музыку выводила. И запели солдаты. Горласто, слитно. А шофёр
крутил руль да подсвистывал. Хорошо стало Ульяну Сысоевичу:
не пьяные, а какие весёлые! И с каждой песней их веселье раз-
жигалось. Но вот из гармошки полилось что-то грустноватое, и
голоса ребят сделались тише и растяжней. Оказалось, боец мо-
лодой поскакал в разведку и погиб. И Ульяну Сысоевичу сердце

408