Page 412 - Возле моря
P. 412

солдатам; когда машина скрылась за деревьями, пососал само-
          крутку, обглядывая подзабытую, милую для его воспоминаний
          окрестность,  размял  каблуком  окурок  и,  закинув  на  спину  ко-
          томку, направился через лес напрямик к дому, в который прие-
          жала в былые времена дорогая ему женщина.
               Лес стоял в сырости, в прохладе. Преющая мокрая листва
          липла к сапогам. Под освежевшими лапами ёлок и в овражках
          кусаными, отвердевшими лепёхами лежал снег. Неподалёку ле-
          нивыми прыжками пересёк путь пока по-зимнему одетый заяц.
               Показалось, что долго идёт. Не завернул ли куда? И в этот
          момент  сквозь  перехлестье  голых  веток  проступило  впереди
          море;  земля  скосилась  вниз.  Он  пошёл  быстрее,  хотя  здесь  из
          дёрна выпирали осклизлые бока камней и корни деревьев, а под
          клейким тленом листвы хлюпала вода. Он уже спешил, как будто
          его звал голос Отохимэ.
               Кончился  лес.  Перед  Ульяном  Сысоевичем  сумрачно
          предстал дом. Тот ли? Никогда не подходил к нему со стороны
          тайги и не видел его глухую стену. А может, тогда она и не была
          такой? Через сучьё, разбитые бочонки, слипшийся с грязью му-
          сор выбрался к входу. О боже!
               Дверной  проруб  зиял  пустотой;  на  стенах  –  и  слева,  и
          справа  от  него  –  голубоватую  облицовку,  которую,  бывало,
          гладила  ладошкой  Отохимэ,  строчками  выщербили  пули.  Угол
          дома вместе с цоколем был вырван взрывом.
               «Тут-то  чего  сражались?»  –  удивился  Ульян  Сысоевич  и
          решил не заходить в дом, побрёл по дворику к тисам. Дорожка –
          уже  иная,  изрыгая  водой,  грязная;  кусты  жимолости,  малины,
          шиповника и бересклета поломаны, той скамейки-лежака из то-
          поля, на которой любил отдыхать Танака, нет, и лианы кишмиша,
          что  тянулись  над  ней  к  лиственницам,  сорваны  кусками  и
          скрючились, точно дохлые змеи.
               «Ушла жизнь, – вздохнул старик. – Ежели кто и дом под-
          палит, совсем дико станет, ровно тут и людей никогда не было.
          Господи, как всё исчезает! Почему так?»
               Он  едва  не  укололся  скулою  о  ветку  тиса.  Остановился,
          внимательно осмотрел их и подумал: верно, ничто их не касается


                                          410
   407   408   409   410   411   412   413   414   415   416   417