Page 413 - Возле моря

– незыблемые прямо-таки. Как в те давние времена, стояли они,
многовершинные, со стволами, будто бы свитыми непостижимой
силой, освещённые солнцем, и красновато светились корою.
Ульян Сысоевич вынул складишок – удобный ножик, куп-
ленный у мужика возле магазина.
«Твои любимые живы и крепки. И ты уж прости, Отохимэ,
придётся отколупнуть коры, – сказал про себя старик. –
Немножко от них возьму. Не убудет. Ты, конечно, догадыва-
ешься зачем? В чёрный день она понадобится мне, я чую».
Потом Ульян Сысоевич постоял на мостике – ручей журчал
и искрился, как много лет назад. Но на берегу, перед самым мо-
рем, песок и галька, намытые накатом, защемили его – узко и
бурливо выбрасывался в большую воду.
Перекурил на бревне и пошёл по берегу дальше и дальше,
узнавая мысы и каменные глыбы, обнажённые отливом; дыша-
лось легко, и его не волновало, сколько ещё идти: не сомневался,
что комбинат впереди, где-то в том месте, куда однажды привёл
беглых корейцев и дал им вяленой камбалы. Там, рассказывали,
при новом хозяине, что скупил рыбалки у Рюити, много чего
понастроили, рыбу всякую добывали не только ставниками, но и
с судов в открытом море; раньше-то уловы чуть ли не полностью
на тук изводили, а потом: кас – из отходов, остальное – на кон-
сервы, на сушку, на посол.
Ох, что-то долгим оказался путь. И когда Ульян Сысоевич
увидел огромный квадрат моря, обнесённый волноломами,
словно огород забором, и постройки на берегу, он понял – это и
есть то, куда ему надо, только сил идти уже не было. Опустился
на коряжину, вмятую в песок, перекурил; отдыхая, смотрел, как
солнце торопливо скользит на дальние сопки того берега.
В предсумерье Ульян Сысоевич подошёл к дому, к тому
старому рубленому, который, как говорил Карикумбе, построил
русский рыбопромышленник.
С крыльца сходили мужчина в зеленоватой телогрейке, в
шапке, наползшей на лоб, и молоденькая с прекрасным лицом
девушка.
– Скажите... – обратился к ним Ульян Сысоевич и смолк: он

411