Page 411 - Возле моря

обволокло тоскою – пожалел того конника. Он, похоже, был
немного старше Стёпки. Зачем таким, начавшим только жить,
покидать свет? Ему, старику, и то хочется ещё с десяток лет по-
ходить по земле, увидеть, что изменится на ней.
С приходом русских пока ничего не улучшилось. Да и ни-
где после войны в мгновение ока лучше не станет. А сюда каж-
дый день прибывают переселенцы – всё больше и больше ртов.
Иные, узнав, что он с японцами жил, сторонятся, какой-то ка-
верзы ждут от него. А для чего ему делать людям плохое? Боже
упаси! Кирилл же наверняка считает его врагом. Служба сия, что
у японцев, что у русских, наставляет никому не доверять, лю-
бопытствовать: где с кем чем занимался? Ну и пускай продол-
жает любопытствовать. Но, поди, осерчает еще, узнав, что под-
наглядный пропал из сторожки, съехал из комнаты. Искать
начнёт.
Ульян Сысоевич взял с собою всё, что смог получить по
карточкам – хлеба, овсянки, чумизы. На базаре купил сушеной
картошки – очищенная и порезанная, была она чем-то сдавлена в
круг – отвердела, что камень, хоть молотком кусок отколачивай.
Посмотрел Ульян Сысоевич на такие же круги лука и моркови;
лук тоже купил бы, но денег мало, нельзя их тратить на заве-
зённые новинки. Сперва нужно попробовать картошку. Может,
брюхо не примет.
Эх, ежели бы не пропал счёт. Изрядно скопилось. Сейчас,
когда иена за рубль идёт, много чего накупил бы. Уж с продук-
тами разными, точно, был бы. Да исчез банкир, работники его
разбежались, а деньги канули...
Из-за крутого поворота в блескучем сиянии бросилось в
глаза море, и Ульян Сысоевич жадно втянул воздух, словно в
кабину уже влетел дух рыбы и водорослей, и в груди старика
затеплело.
– Сынок, как низинку переедем и на сопочку закатимся,
затормози, а?
– Будет сделано, – кивнул шофёр, продолжая подсвисты-
вать поющим.
Выбравшись из кабины, помахал благодарно офицеру и

409