Page 102 - Земли родной многоголосье

стало. Словом, струсил. За это подряд две вахты отстоял.
Мать очень довольна моей работой. Она встречает меня
на берегу, готовит «рабочий» обед, покупает поллитровку.
Я не пью, но она все равно покупает – так делают бабы.
В доме у нас пахнет бензином и железом, мы обсуждаем
рыбацкие дела. А руки мои никогда не отмываются добела.
Меня уже не зовут поэтом, и корреспондентов встре-
чает теперь библиотекарь дед Игнатьев. Он когда-то пи-
сал стихи, пробует опять «ямбы» и «хореи» и старается
«пропечататься» в какой-нибудь газете. Просил дать ваш
адрес, я сказал ему, что потерял. Пожалел вас.
К нам приехали сезонники. Они поломали устои и
традиции поселка Алехино. Старухи охают и вздыхают:
«Откуда их черт взял?» За полночь рыдает гармонь, от пе-
сен дребезжат стекла в окнах, лают собаки. Сыграли две
свадьбы, учинили несколько драк. Поселяне притихли,
оглушенные этим напором страстей; даже самые «прин-
ципиальные» соседки, повариха и пекариха, перестали
переругиваться через забор. Вспомните кунаширскую
шутку: «Нет мира под магнолиями».
Не жалейте меня как поэта. Стихов много, так мно-
го, что самые хорошие не перечитать. Стихов будет еще
больше. Потом все будут писать стихи, как у Маяковско-
го: «Землю попашут, попишут стихи».
Вот и все.
Я скоро буду мотористом. Поздравьте меня.
А. Верников».

Прошло два года. От Толи не было ни одного письма.
Недавно я написал библиотекарю Игнатьеву и попро-
сил сообщить, живет ли в Алехино Толя. Старик отве-
тил телеграммой предельно кратко: «Адресат выбыл с
острова».

100