Page 180 - Сахалинские робинзоны

под низкими тучами, тунайчинскую воду. Плескался, плавал,
пока не озяб до гусиной кожи: вода, словно ее подменили к
ночи, обжигала родниковым холодом. Вскипятить чай и по-
греться Кир поленился, съел немного икры, похлебал утиного
бульона и забрался в спальный мешок.
Это было вчера.
А сейчас, проснувшись, он слушал шум дождя, напоминав-
ший ровное, мощное течение невидимой реки, и думал с огор-
чением, обидой на себя: «Да, температура. Простудился. По
глупости. Даже коня горячего не купают... Главопреснитель
тоже мне!..» Его и морозило и бросало в жар. Он вздрогнул,
представив себя на ветреном дожде, зябнущим, беспомощ-
ным. Хотелось уснуть, спать долго-долго, чтобы проснуться
здоровым, вчерашним, окликнуть грубовато Савку Заломина:
«Ваше превосходительство! Не пора ли тряхнуть костями!»
Савка, наверное, еще спит. И хорошо. Не очень обрадовался
Премьер возвращению Кира, не удивился, но и «ура» не крик-
нул – как почувствовал, что ему забот прибавится. Кир лежал,
глядя в темный еловый конус шалаша, старался тише кашлять
и дышать и, кажется, задремал. Очнулся, услышав голос Пре-
мьера, негромко, часто зовущий:
– Старичок... Старичок...
– Ага... Говори! – отозвался испуганно Кир.
– Ты заболел, да?
– Пустяки. Пройдет. Вчера искупался...
– Вот это зря. Перед холодным дождем вода холодеет, я за-
метил, почти всегда холодеет, будто теплая куда-то прячется,
чтобы не остыть. Зря оставил тебя одного.
– По глупости. И знал ведь.
Премьер высвободил из спального мешка руку, положил на
лоб Кира ладонь, показавшуюся Киру прохладной, хотя он по-
нимал – не могла ладонь быть прохладной.
– Есть температура, небольшая пока. – Спрятав руку и
подтянув край спального мешка к самому горлу, Премьер на
несколько минут затих, а потом сказал, словно бы размыш-
ляя вслух: – Надо ее сбить. Так, подумаем... Вот что. Напою
тебя малиновым отваром. С листьями. Недалеко тут малин-
ник есть.

178