Page 184 - Сахалинские робинзоны

подложу. Так. А теперь похлебай этого варева. Давай, малень-
кими глотками.
Премьер поднес к губам Кира кружку, чуть наклонил, и Кир
невольно отхлебнул из кружки, обжегшись терпкокислым гу-
стым отваром.
– Ну, без остановки, глотков десять! – Отсчитав, как рефери на
ринге боксеру в нокдауне, до десяти, Премьер отставил кружку.
– Теперь полежи, пусть пропитает тебя малиновый чаек.
Чаек и в самом деле быстро пропитывал, согревал Кира.
Отошли заледеневшие ноги, ожили кончики пальцев на руках,
а голова, пылавшая в жару, вроде бы остыла, лоб покрылся ле-
гоньким потом. Согрелись, потеряли тяжесть, открылись глаза.
Еще несколько долгих минут Кир прислушивался к себе, ра-
дуясь своему оживлению, затем, когда чаек начал словно бы
глохнуть, слабеть в нем, он попросил Премьера:
– Можно?
– Пей, какой вопрос! Ты уже сам можешь, держи кружку.
Молодца! Цеди в себя нектар жизни. Котелок тут, рядом, я его
накрыл, чтобы не остудить.
Премьер разделся, бросил к порогу шалаша, чуть сереюще-
му светом, куртку-альпаговку, брюки и кеды, влез в спальный
мешок, вытянулся с наслаждением, помычал от удовольствия,
затих, собираясь вздремнуть или размышляя о чем-то.
– Как ты костер разжег? – спросил Кир.
– Пришлось листвянку одну ободрать. Навес сделал. Полу-
чилось – что твоя кухня летняя, под корьем. И обсушился еще.
Чап приполз, нос греет, презирая окружающую среду.
– Ел что-нибудь?
– Вчерашнего супу похлебал, вяленую камбалу на углях под-
жарил. Вкусно! И тебе приготовил. Захочешь есть – скажи.
– Спасибо.
– Может, благодарность в письменном виде выразишь? Ос-
лаб ты, старичок. Дай кружку, горяченького нацежу. В чаек я
клоповника добавил, голубики, листа брусничного немного.
Всего, что попалось. Такой напиток слона дохлого на ноги
поставит. Хлебай, насыщайся витаминами. – Премьер ловко
спрятался в спальный мешок, натянул на голову капюшон. –

182