Page 147 - Анна Каренина

Его удовольствие отравилось только тем, что ряд его был нехорош. «Буду меньше
махать рукой, больше всем туловищем», – думал он, сравнивая как по нитке обрезанный ряд
Тита со своим раскиданным и неровно лежащим рядом.
Первый ряд, как заметил Левин, Тит шел особенно быстро, вероятно желая попытать
барина, и ряд попался длинен. Следующие ряды были уже легче, но Левин все-таки должен
был напрягать все свои силы, чтобы не отставать от мужиков.
Он ничего не думал, ничего не желал, кроме того, чтобы не отстать от мужиков и как
можно лучше сработать. Он слышал только лязг кос и видел пред собой удалявшуюся
прямую фигуру Тита, выгнутый полукруг прокоса, медленно и волнисто склоняющиеся
травы и головки цветов около лезвия своей косы и впереди себя конец ряда, у которого
наступит отдых.
Не понимая, что это и откуда, в середине работы он вдруг испытал приятное ощущение
холода по жарким вспотевшим плечам. Он взглянул на небо во время натачиванья косы.
Набежала низкая, тяжелая туча, и шел крупный дождь. Одни мужски пошли к кафтанам и
надели их; другие, точно так же как Левин, только радостно пожимали плечами под
приятным освежением.
Прошли еще и еще ряд. Проходили длинные, короткие, с хорошею, с дурною травой
ряды. Левин потерял всякое сознание времени и решительно не знал, поздно или рано
теперь. В его работе стала происходить теперь перемена, доставлявшая ему огромное
наслаждение. В середине его работы на него находили минуты, во время которых он забывал
то, что делал, ему становилось легко, и в эти же самые минуты ряд его выходил почти так же
ровен и хорош, как и у Тита. Но только что он вспоминал о том, что он делает, и начинал
стараться сделать лучше, тотчас же он испытывал всю тяжесть труда, и ряд выходил дурен.
Пройдя еще один ряд, он хотел опять заходить, но Тит остановился и, подойдя к
старику, что-то тихо сказал ему. Они оба поглядели на солнце. «О чем это они говорят и
отчего он не заходит ряд?» – подумал Левин, не догадываясь, что мужики, не переставая
косили уже не менее четырех часов и им пора завтракать.
– Завтракать, барин, – сказал старик.
– Разве пора? Ну, завтракать.
Левин отдал косу Титу и с мужиками, пошедшими к кафтанам за хлебом, чрез слегка
побрызганные дождем ряды длинного скошенного пространства пошел к лошади. Тут только
он понял, что не угадал погоду и дождь мочил его сено.
– Испортит сено, – сказал он.
– Ничего, барин, в дождь коси, в погоду греби! – сказал старик.
Левин отвязал лошадь и поехал домой пить кофе.
Сергей Иванович только что встал. Напившись кофею, Левин уехал опять на покос,
прежде чем Сергей Иванович успел одеться и выйти в столовую.

V

После завтрака Левин попал в ряд уже не на прежнее место, а между
шутником-стариком, который пригласил его в соседи, и молодым мужиком, с осени только
женатым и пошедшим косить первое лето.
Старик, прямо держась, шел впереди, ровно и широко передвигая вывернутые ноги, и
точным и ровным движеньем, не стоившим ему, по-видимому, более труда, чем маханье
руками на ходьбе, как бы играя, откладывал одинаковый, высокий ряд. Точно не он, а одна
острая коса сама вжикала по сочной траве.
Сзади Левина шел молодой Мишка. Миловидное молодое лицо его, обвязанное по
волосам жгутом свежей травы, все работало от усилий; но как только взглядывали на него,
он улыбался. Он, видимо, готов был умереть скорее, чем признаться, что ему трудно.
Левин шел между ними. В самый жар косьба показалась ему не так трудна.
Обливавший его пот прохлаждал его, а солнце, жегшее спину, голову и засученную по