Page 155 - Анна Каренина

трудно было вспомнить и не перепутать все эти чулочки, панталончики, башмачки с разных
ног и развязывать, расстегивать и завязывать тесемочки и пуговки, Дарья Александровна,
сама для себя любившая всегда купанье, считавшая его полезным для детей, ничем так не
наслаждалась, как этим купаньем со всеми детьми. Перебирать все эти пухленькие ножки,
натягивая на них чулочки, брать в руки и окунать эти голенькие тельца и слышать то
радостные, то испуганные визги; видеть эти задыхающиеся, с открытыми, испуганными и
веселыми глазами лица, этих брызгающихся своих херувимчиков было для нее большое
наслаждение.
Когда уже половина детей были одеты, к купальне подошли и робко остановились
нарядные бабы, ходившие за сныткой и молочником. Матрена Филимоновна кликнула одну,
чтобы дать ей высушить уроненную в воду простыню и рубашку, и Дарья Александровна
разговорилась с бабами. Бабы, сначала смеявшиеся в руку и не понимавшее вопроса, скоро
осмелились и разговорились, тотчас же подкупив Дарью Александровну искренним
любованьем детьми, которое они выказывали.
– Ишь ты красавица, беленькая, как сахар, – говорила одна, любуясь на Танечку и
покачивая головой. – А худая…
– Да, больна была.
– Вишь ты, знать тоже купали, – говорила другая на грудного.
– Нет, ему только три-месяца, – отвечала с гордостью Дарья Александровна.
– Ишь ты!
– А у тебя есть дети?
– Было четверо, двое осталось: мальчик и девочка. Вот в прошлый мясоед отняла.
– А сколько ей?
– Да другой годок.
– Что же ты так долго кормила?
– Наше обыкновение: три поста…
И разговор стал самый интересный для Дарьи Александровны: как рожала? чем был
болен? где муж? часто ли бывает?
Дарье Александровне не хотелось уходить от баб, так интересен ей был разговор с
ними, так совершенно одни и те же были их интересы. Приятнее же всего Дарье
Александровне было то, что она ясно видела, как все эти женщины любовались более всего
тем, как много было у нее детей и как они хороши. Бабы и насмешили Дарью Александровну
и обидели англичанку тем, что она была причиной этого непонятного для нее смеха. Одна из
молодых баб приглядывалась к англичанке, одевавшейся после всех, и когда она надела на
себя третью юбку, то не могла удержаться от замечания: «Ишь ты, крутила, крутила, все не
накрутит!» – сказала она, и все разразились хохотом.

IX

Окруженная всеми выкупанными, с мокрыми головами, детьми, Дарья Александровна,
с платком на голове, уже подъезжала к дому, когда кучер сказал:
– Барин какой-то идет, кажется, покровский, Дарья Александровна выглянула вперед и
обрадовалась, увидав в серой шляпе и сером пальто знакомую фигуру Левина, шедшего им
навстречу. Она и всегда рада ему была, но теперь особенно рада была, что он видит ее во
всей ее славе. Никто лучше Левина не мог понять ее величия.
Увидав ее, он очутился пред одною из картин своего воображаемого в будущем
семейного быта.
– Вы точно наседка, Дарья Александровна.
– Ах, как я рада! – сказала она, протягивая ему руку.
– Рады, а не дали знать. У меня брат живет. Уж я от Стивы получил записочку, что вы
тут.
– От Стивы? – с удивлением спросила Дарья Александровна.