Page 332 - Анна Каренина

Александровна.
Левин остался на другом конце стола и, не переставая разговаривать с княгиней и
Варенькой, видел, что между Степаном Аркадьичем, Долли, Кити и Весловским шел
оживленный и таинственный разговор. Мало того, что шел таинственный разговор, он видел
в лице своей жены выражение серьезного чувства, когда она, не спуская глаз, смотрела в
красивое лицо Васеньки, что-то оживленно рассказывавшего.
– Очень у них хорошо, – рассказывал Васенька про Вронского и Анну. – Я, разумеется,
не беру на себя судить, но в их доме чувствуешь себя в семье.
– Что ж они намерены делать?
– Кажется, на зиму хотят ехать в Москву.
– Как бы хорошо нам вместе съехаться у них! Ты когда поедешь? – спросил Степан
Аркадьич у Васеньки.
– Я проведу у них июль.
– А ты поедешь? – обратился Степан Аркадьич к жене.
– Я давно хотела и непременно поеду, – сказала Долли. – Мне ее жалко, и я знаю ее.
Она прекрасная женщина. Я поеду одна, когда ты уедешь, и никого этим не стесню. И даже
лучше без тебя.
– И прекрасно, – сказал Степан Аркадьич. – А ты, Кити?
– Я? Зачем я поеду? – вся вспыхнув, сказала Кити. И оглянулась на мужа.
– А вы знакомы с Анною Аркадьевной? – спросил ее Весловский. – Она очень
привлекательная женщина.
– Да, – еще более краснея, отвечала она Весловскому, встала и подошла к мужу.
– Так ты завтра едешь на охоту? – сказала она.
Ревность его в эти несколько минут, особенно по тому румянцу, который покрыл ее
щеки, когда она говорила с Весловским, уже далеко ушла. Теперь, слушая ее слова, он их
понимал уже по-своему. Как ни странно было ему потом вспоминать об этом, теперь ему
казалось ясно, что если она спрашивает его, едет ли он на охоту, то это интересует ее только
потому, чтобы знать, доставит ли он это удовольствие Васеньке Весловскому, в которого
она, по его понятиям, уже была влюблена.
– Да, я поеду, – ненатуральным, самому себе противным голосом отвечал он ей.
– Нет, лучше пробудьте завтра день, а то Долли не видала мужа совсем, а послезавтра
поезжайте, – сказала Кити.
Смысл слов Кити теперь уже переводился Левиным так: «Не разлучай меня с ним. Что
ты уедешь – мне все равно, но дай мне насладиться обществом этого прелестного молодого
человека».
– Ах, если ты хочешь, то мы завтра пробудем, – с особенной приятностью отвечал
Левин.
Васенька между тем, нисколько и не подозревая того страдания, которое причинялось
его присутствием, вслед за Кити встал от стола и, следя за ней улыбающимся, ласковым
взглядом, пошел за нею.
Левин видел этот взгляд. Он побледнел и с минуту не мог перевести дыхания. «Как
позволить себе смотреть так на мою жену!» – кипело в нем.
– Так завтра? Поедем, пожалуйста, – сказал Васенька, присаживаясь на стуле и опять
подворачивая ногу по своей привычке.
Ревность Левина еще дальше ушла. Уже он видел себя обманутым мужем, в котором
нуждаются жена и любовник только для того, чтобы доставлять им удобства жизни и
удовольствия… Но, несмотря на то, он любезно и гостеприимно расспрашивал Васеньку об
его охотах, ружье, сапогах и согласился ехать завтра.
На счастье Левина, старая княгиня прекратила его страдания тем, что сама встала и
посоветовала Кити идти спать. Но и тут не обошлось без нового страдания для Левина.
Прощаясь с хозяйкой, Васенька опять хотел поцеловать ее руку, но Кити, покраснев, с
наивною грубостью, за которую ей потом выговаривала мать, сказала, отстраняя руку: