Page 330 - Анна Каренина

– Нет, я пойду, Долли, ты сиди, – сказал он. – Мы все сделаем по порядку, по книжке.
Только вот, как Стива приедет, мы на охоту уедем, тогда уж пропущу.
И Левин пошел к Грише.
То же самое сказала Варенька Кити. Варенька и в участливом благоустроенном доме
Левиных сумела быть полезною.
– Я закажу ужин, а вы сидите, – сказала она и встала к Агафье Михайловне.
– Да, да, верно, цыплят не нашли. Тогда своих… – сказала Кити.
– Мы рассудим с Агафьей Михайловной. – И Варенька скрылась с нею.
– Какая милая девушка! – сказала княгиня.
– Не милая, maman, а прелесть такая, каких не бывает.
– Так вы нынче ждете Степана Аркадьича? – сказал Сергей Иванович, очевидно не
желая продолжать разговор о Вареньке. – Трудно найти двух свояков, менее похожих друг
на друга, как ваши мужья, – сказал он с тонкою улыбкой. – Один подвижной, живущий
только в обществе, как рыба в воде; другой, наш Костя, живой, быстрый, чуткий на все, но,
как только в обществе, так или замрет, или бьется бестолково, как рыба на земле.
– Да, он легкомыслен очень, – сказала княгиня, обращаясь к Сергею Ивановичу. – Я
хотела именно просить вас поговорить ему, что ей (она указала на Кити) невозможно
оставаться здесь, а непременно надо приехать в Москву. Он говорит, выписать доктора…
– Maman, он все сделает, он на все согласен, – с досадой на мать за то, что она
призывает в этом деле судьей Сергея Ивановича, сказала Кити.
В середине их разговора в аллее послышалось фырканье лошадей и звук колес по
щебню.
Не успела еще Долли встать, чтоб идти навстречу мужу, как внизу, из окна комнаты, в
которой учился Гриша, выскочил Левин и ссадил Гришу.
– Это Стива! – из-под балкона крикнул Левин. – Мы кончили, Долли, не бойся! –
прибавил он и, как мальчик, пустился бежать навстречу экипажу. – Is, ea, id, ejus, ejus, ejus, –
кричал Гриша, подпрыгивая по аллее.
– И еще кто-то. Верно, папа! – прокричал Левин, остановившись у входа в аллею. –
Кити, не ходи по крутой лестнице, а кругом.
Но Левин ошибся, приняв того, кто сидел в коляске, за старого князя. Когда он
приблизился к коляске, он увидал рядом со Степаном Аркадьичем не князя, а красивого
полного молодого человека в шотландском колпачке с длинными концами лент назади. Это
был Васенька Весловский, троюродный брат Щербацких, – петербургско-московский
блестящий молодой человек, «отличнейший малый и страстный охотник», как его
представил Степан Аркадьич.
Нисколько не смущенный тем разочарованием, которое он произвел, заменив собою
старого князя, Весловский весело поздоровался с Левиным, напоминая прежнее знакомство,
и, подхватив в коляску Гришу, перенес его через пойнтера, которого вез с собой Степан
Аркадьич.
Левин не сел в коляску, а пошел сзади. Ему было немного досадно на то, что не
приехал старый князь, которого он чем больше знал, тем больше любил, и на то, что явился
этот Васенька Весловский, человек совершенно чужой и лишний. Он показался ему еще тем
более чуждым и лишним, что, когда Левин подошел к крыльцу, у которого собралась вся
оживленная толпа больших и детей, он увидал, что Васенька Весловский с особенно
ласковым и галантным видом целует руку Кити.
– А мы cousins с вашею женой, да и старые знакомые, – сказал Васенька Весловский,
опять крепко-крепко пожимая руку Левина.
– Ну что, дичь есть? – обратился к Левину Степан Аркадьич, едва поспевавший
каждому сказать приветствие. – Мы вот с ним имеет самые жестокие намерения. Как же,
maman, они с тех пор не были в Москве. Ну, Таня, вот тебе! Достань, пожалуйста, в коляске
сзади, – на все стороны говорил он. – Как ты посвежела, Долленька, – говорил он жене, еще
раз целуя ее руку, удерживая ее в своей и потрепливая сверху другою.