Page 376 - Анна Каренина

дворянин из партии Сергея Ивановича сказал, что он слышал, что комиссия не поверяла
сумм, считая поверку оскорблением губернскому предводителю. Один из членов комиссии
неосторожно подтвердил это. Тогда один маленький, очень молодой на вид, но очень
ядовитый господин стал говорить, что губернскому предводителю, вероятно, было бы
приятно дать отчет в суммах и что излишняя деликатность членов комиссии лишает его
этого нравственного удовлетворения. Тогда члены комиссии отказались от своего заявления,
и Сергей Иванович начал логически доказывать, что надо или признать, что суммы ими
поверены, или не поверены, и подробно развил эту дилемму. Сергею Ивановичу возражал
говорун противной партии. Потом говорил Свияжский и опять ядовитый господин. Прения
шли долго и ничем не кончились. Левин был удивлен, что об этом так долго спорили, в
особенности потому, что, когда он спросил у Сергея Ивановича, предполагает ли он, что
суммы растрачены, Сергей Иванович отвечал:
– О нет! Он честный человек. Но этот старинный прием отеческого семейного
управления дворянскими делами надо было поколебать.
На пятый день были выборы уездных предводителей. Этот день был довольно бурный
в некоторых уездах. В Селезневском уезде Свияжский был выбран без баллотирования
единогласно, и у него был в этот день обед.

XXVII

На шестой день были назначены губернские выборы. Залы большие и малые были
полны дворян в разных мундирах. Многие приехали только к этому дню. Давно не
видавшиеся знакомые, кто из Крыма, кто из Петербурга, кто из-за границы, встречались в
залах. У губернского стола, под портретом государя, шли прения.
Дворяне и в большой и в малой зале группировались лагерями, и, по враждебности и
недоверчивости взглядов, по замолкавшему при приближении чуждых лиц говору, по тому,
что некоторые, шепчась, уходили даже в дальний коридор, было видно, что каждая сторона
имела тайны от другой. По наружному виду дворяне резко разделялись на два сорта: на
старых и новых. Старые были большею частью или в дворянских старых застегнутых
мундирах, со шпагами и шляпами, или в своих особенных, флотских, кавалерийских,
пехотных, выслуженных мундирах. Мундиры старых дворян были сшиты по-старинному, с
буфочками на плечах; они были очевидно малы, коротки в талиях и узки, как будто носители
их выросли из них. Молодые же были в дворянских расстегнутых мундирах с низкими
талиями и широких в плечах, с белыми жилетами, или в мундирах с черными воротниками и
лаврами, шитьем министерства юстиции. К молодым же принадлежали придворные
мундиры, кое-где украшавшие толпу.
Но деление на молодых и старых не совпадало с делением партий. Некоторые из
молодых, по наблюдениям Левина, принадлежали к старой партии, и некоторые, напротив,
самые старые дворяне шептались со Свияжским и, очевидно, были горячими сторонниками
новой партии.
Левин стоял в маленькой зале, где курили и закусывали, подле группы своих,
прислушиваясь к тому, что говорили, и тщетно напрягая свои умственные силы, чтобы
понять, что говорилось. Сергей Иванович был центром, около которого группировались
другие. Он теперь слушал Свияжского и Хлюстова, предводителя другого уезда,
принадлежащего к их партии. Хлюстов не соглашался идти со своим уездом просить
Снеткова баллотироваться, а Свияжский уговаривал его сделать это, и Сергей Иванович
одобрял этот план. Левин не понимал, зачем было враждебной партии просить
баллотироваться того предводителя, которого они хотели забаллотировать.
Степан Аркадьич, только что закусивший и выпивший, обтирая душистым батистовым
с каемками платком рот, подошел к ним в своем камергерском мундире.
– Занимаем позицию, – сказал он, расправляя обе бакенбарды, – Сергей Иваныч!
И, прислушавшись к разговору, он подтвердил мнение Свияжского.