Page 375 - Анна Каренина

железной дороге нельзя иначе, как становясь в ряд, ему бы не было обидно и досадно; но в
препятствиях, которые он встречал по делу, никто не мог объяснить ему, для чего они
существуют.
Но Левин много изменился со времени своей женитьбы; он был терпелив и если не
понимал, для чего все это так устроено, то говорил себе, что, не зная всего, он не может
судить, что, вероятно, так надобно, и старался не возмущаться.
Теперь, присутствуя на выборах и участвуя в них, он старался также не осуждать, не
спорить, а сколько возможно понять то дело, которым с такою серьезностью и увлечением
занимались уважаемые им честные и хорошие люди. С тех пор как он женился, Левину
открылось столько новых, серьезных сторон, прежде, по легкомысленному к ним
отношению, казавшихся ничтожными, что и в деле выборов он предполагал и искал
серьезного значения.
Сергей Иванович объяснил ему смысл и значение предполагавшегося на выборах
переворота. Губернский предводитель, в руках которого по закону находилось столько
важных общественных дел – и опеки (те самые, от которых страдал теперь Левин), и
дворянские огромные суммы, и гимназии женская, мужская и военная, и народное
образование по новому положению, н, наконец, земство, – губернский предводитель Снетков
был человек старого дворянского склада, проживший огромное состояние, добрый человек,
честный в своем роде, но совершенно не понимавший потребностей нового времени. Он во
всем всегда держал сторону дворянства, он прямо противодействовал распространению
народного образования и придавал земству, долженствующему иметь такое громадное
значение, сословный характер. Нужно было на его место поставить свежего, современного,
дельного человека, совершенно нового, и повести дело так, чтоб извлечь из всех дарованных
дворянству, не как дворянству, а как элементу земства, прав те выгоды самоуправления,
какие только могли быть извлечены. В богатой Кашинской губернии, всегда шедшей во всем
впереди других, теперь набрались такие силы, что дело, поведенное здесь как следует, могло
послужить образцом для других губерний, для всей России. И потому все дело имело
большое значение. Предводителем на место Снеткова предполагалось поставить или
Свияжского, или, еще лучше, Неведовского, бывшего профессора, замечательно умного
человека и большого приятеля Сергея Ивановича.
Собрание открыл губернатор, который сказал речь дворянам, чтоб они выбирали
должностных лиц не по лицеприятию, а по заслугам и для блага отечества, и что он надеется,
что кашинское благородное дворянство, как и в прежние выборы, свято исполнит свой долг
и оправдает высокое доверие монарха.
Окончив речь, губернатор пошел из залы, и дворяне шумно и оживленно, некоторые
даже восторженно, последовали за ним и окружили его в то время, как он надевал шубу и
дружески разговаривал с губернским предводителем. Левин, желая во все вникнуть и ничего
не пропустить, стоял тут же в толпе и слышал, как губернатор сказал: «Пожалуйста,
передайте Марье Ивановне, что жена очень сожалеет, что она едет в приют». И вслед за тем
дворяне весело разобрали шубы, и все поехали в собор.
В соборе Левин, вместе с другими поднимая руку и повторяя слова протопопа, клялся
самыми страшными клятвами исполнять все то, на что надеялся губернатор. Церковная
служба всегда имела влияние на Левина, и когда он произносил слова «целую крест» и
оглянулся на толпу этих молодых и старых людей, повторявших то же самое, он
почувствовал себя тронутым.
На второй и третий день шли дела о суммах дворянских и о женской гимназии, не
имевшие, как объяснил Сергей Иванович, никакой важности, и Левин, занятый своим
хождением по делам, не следил за ними. На четвертый день за губернским столом шла
поверка губернских сумм. И тут в первый раз произошло столкновение новой партии со
старою. Комиссия, которой поручено было поверить суммы, доложила собранию, что суммы
были все в целости. Губернский предводитель встал, благодаря дворянство за доверие, и
прослезился. Дворяне громко приветствовали его и жали ему руку. Но в это время один