Page 177 - Идиот

- Есть у тебя что-нибудь святое на свете?
- Есть.
- Поклянись, что не для того, чтобы жениться на той.
- Клянусь, чем хотите!
- Верю; поцелуй меня. Наконец-то я вздохнула свободно; но знай: не любит тебя Аглая,
меры прими, и не бывать ей за тобой, пока я на свете живу! Слышал?
- Слышал.
Князь до того краснел, что не мог прямо глядеть на Лизавету Прокофьевну.
- Заруби же. Я тебя как провидение, ждала (не стоил ты того!), я подушку мою слезами
по ночам обливала, - не по тебе, голубчик, не беспокойся, у меня свое другое горе, вечное и
всегда одно и то же. Но вот зачем я с таким нетерпением ждала тебя: я все еще верю, что сам
бог тебя мне как друга и как родного брата прислал. Нет при мне никого, кроме старухи
Белоконской, да и та улетела, да вдобавок глупа как баран стала от старости. Теперь отвечай
просто да или нет; знаешь ты, зачем она третьего дня из коляски кричала?
- Честное слово, что я тут не участвовал и ничего не знаю!
- Довольно, верю. Теперь и у меня другие мысли об этом, но еще вчера, утром, во всем
винила Евгения Павлыча. Целые сутки третьего дня и вчера утром. Теперь, конечно, не могу
не согласиться с ними: до очевидности, что над ним тут, как над дураком, насмеялись,
почему-то, зачем-то, для чего-то (уж одно это подозрительно! да и не благовидно!) - но не
бывать Аглае за ним, говорю тебе это! Пусть он хороший человек, а так оно будет. Я и
прежде колебалась, а теперь уж наверно решила: "Положите сперва меня в гроб и закопайте
в землю, тогда выдавайте дочь", вот что я Ивану Федоровичу сегодня отчеканила. Видишь,
что я тебе доверяю, видишь?
- Вижу и понимаю.
Лизавета Прокофьевна пронзительно всматривалась в князя; может быть, ей очень
хотелось узнать, какое впечатление производит на него известие о Евгении Павлыче.
- О Гавриле Иволгине ничего не знаешь?
- То-есть… много знаю.
- Знал или нет, что он в сношениях с Аглаей?
- Совсем не знал, - удивился и даже вздрогнул князь: - как, вы говорите, Гаврила
Ардалионович в сношениях с Аглаей Ивановной? Быть не может!
- Недавно очень. Тут сестра всю зиму ему дорогу протачивала, как крыса работала.
- Я не верю, - твердо повторил князь после некоторого размышления и волнения. - Если
б это было, я бы знал наверно.
- Небось, он бы сам пришел, да на груди твоей признался в слезах! Эх ты, простофиля,
простофиля! Все-то тебя обманывают, как… как… И не стыдно тебе ему доверяться?
Неужели ты не видишь, что он тебя кругом облапошил?
- Я хорошо знаю, что он меня иногда обманывает, - неохотно произнес князь
вполголоса, - и он знает, что я это знаю… - прибавил он и не договорил.
- Знать и доверяться! Этого недоставало! Впрочем, от тебя так и быть должно. И я-то
чему удивляюсь, Господи! Да был ли когда другой такой человек! Тьфу! А знаешь, что этот
Ганька, или эта Варька ее в сношения с Настасьей Филипповной поставили?
- Кого?! - воскликнул князь.
- Аглаю.
- Не верю! Быть того не может! С какою же целию?
Он вскочил со стула.
- И я не верю, хоть есть улики. Девка своевольная, девка фантастическая, девка
сумасшедшая! Девка злая, злая, злая! Тысячу лет буду утверждать, что злая! Все они теперь
у меня такие, даже эта мокрая курица, Александра, но эта уж из рук вон выскочила. Но тоже
не верю! Может быть, потому что не хочу верить, - прибавила она как будто про себя. -
Почему ты не приходил? - вдруг обернулась она опять к князю. - Все три дня почему не
приходил? - нетерпеливо крикнула ему она другой раз.