Page 243 - Идиот

- Да, для нее.
Прошло минуты две мрачного молчания с обеих сторон. Аглая поднялась с места.
- Если вы говорите, - начала она нетвердым голосом, - если вы, сами верите, что эта…
ваша женщина… безумная, то мне ведь дела нет до ее безумных фантазий… Прошу вас, Лев
Николаич, взять эти три письма и бросить ей от меня! И если она, - вскричала вдруг Аглая, -
если она осмелится еще раз мне прислать одну строчку, то скажите ей, что я пожалуюсь отцу
и что ее сведут в смирительный дом…
Князь вскочил и в испуге смотрел на внезапную ярость Аглаи; и вдруг как бы туман
упал пред ним…
- Вы не можете так чувствовать… это неправда! - бормотал он.
- Это правда! правда! - вскрикивала Аглая, почти не помня себя.
- Что такое правда? Какая правда? - раздался подле них испуганный голос.
Пред ними стояла Лизавета Прокофьевна.
- То правда, что я за Гаврилу Ардалионовича замуж иду! Что я Гаврилу Ардалионовича
люблю и бегу с ним завтра же из дому! - набросилась на нее Аглая. - Слышали вы?
Удовлетворено ваше любопытство? Довольны вы этим?
И она побежала домой.
- Нет, уж вы, батюшка, теперь не уходите, - остановила князя Лизавета Прокофьевна, -
сделайте одолжение, пожалуйте ко мне объясниться… Что же это за мука такая, я и так всю
ночь не спала…
Князь пошел за нею.

IX.

Войдя в свой дом, Лизавета Прокофьевна остановилась в первой же комнате; дальше
она идти не могла и опустилась на кушетку, совсем обессиленная, позабыв даже пригласить
князя садиться. Это была довольно большая зала, с круглым столом посредине, с камином,
со множеством цветов на этажерках у окон, и с другою стеклянною дверью в сад, в задней
стене. Тотчас же вошли Аделаида и Александра, вопросительно и с недоумением смотря на
князя и на мать.
Девицы обыкновенно вставали на даче около девяти часов; одна Аглая, в последние
два-три дня, повадилась вставать несколько раньше и выходила гулять в сад, но все-таки не в
семь часов, а в восемь или даже попозже. Лизавета Прокофьевна, действительно не спавшая
ночь от разных своих тревог, поднялась около восьми часов, нарочно с тем чтобы встретить
в саду Аглаю, предполагая, что та уже встала; но ни в саду, ни в спальне ее не нашла. Тут она
встревожилась окончательно и разбудила дочерей. От служанки узнали, что Аглая Ивановна
еще в седьмом часу вышла в парк. Девицы усмехнулись новой фантазии их фантастической
сестрицы и заметили мамаше, что Аглая, пожалуй, еще рассердится, если та пойдет в парк ее
отыскивать, и что, наверно, она сидит теперь с книгой на зеленой скамейке, о которой она
еще три дня назад говорила, и за которую чуть не поссорилась с князем Щ., потому что тот
не нашел в местоположении этой скамейки ничего особенного. Застав свидание и слыша
странные слова дочери, Лизавета Прокофьевна была ужасно испугана, по многим причинам;
но приведя теперь с собой князя, струсила, что начала дело: "почему ж Аглая не могла бы
встретиться и разговориться с князем в парке, даже, наконец, если б это было и наперед
условленное у них свидание?"
- Не подумайте, батюшка-князь, - скрепилась она, наконец, - что я вас допрашивать
сюда притащила… Я, голубчик, после вчерашнего вечера, может, и встречаться-то с тобой
долго не пожелала бы…
Она было немного осеклась.
- Но все-таки вам бы очень хотелось узнать, как мы встретились сегодня с Аглаей