Page 28 - Идиот

V.

Генеральша была ревнива к своему происхождению. Каково же ей было, прямо и без
приготовления, услышать, что этот последний в роде князь Мышкин, о котором она уже
что-то слышала, не больше как жалкий идиот и почти-что нищий, и принимает подаяние на
бедность. Генерал именно бил на эффект, чтобы разом заинтересовать, отвлечь все
как-нибудь в другую сторону.
В крайних случаях генеральша обыкновенно чрезвычайно выкатывала глаза и,
несколько откинувшись назад корпусом, неопределенно смотрела перед собой, не говоря ни
слова. Это была рослая женщина, одних лет с своим мужем, с темными, с большою
проседью, но еще густыми волосами, с несколько горбатым носом, сухощавая, с желтыми,
ввалившимися щеками и тонкими впалыми губами. Лоб ее был высок, но узок; серые,
довольно большие глаза имели самое неожиданное иногда выражение. Когда-то у ней была
слабость поверить, что взгляд ее необыкновенно эффектен; это убеждение осталось в ней
неизгладимо.
- Принять? Вы говорите его принять, теперь, сейчас? - и генеральша из всех сил
выкатила свои глаза на суетившегося пред ней Ивана Федоровича.
- О, на этот счет можно без всякой церемонии, если только тебе, мой друг, угодно его
видеть, - спешил разъяснить генерал. - Совершенный ребенок и даже такой жалкий;
припадки у него какие-то болезненные; он сейчас из Швейцарии, только-что из вагона, одет
странно, как-то по-немецкому, и вдобавок ни копейки, буквально; чуть не плачет. Я ему
двадцать пять рублей подарил и хочу ему в канцелярии писарское местечко какое-нибудь у
нас добыть. А вас, mesdames, прошу его попотчевать, потому что он, кажется, и голоден…
- Вы меня удивляете, - продолжала попрежнему генеральша; - голоден и припадки!
Какие припадки?
- О, они не повторяются так часто, и притом он почти как ребенок, впрочем
образованный. Я было вас, mesdames, - обратился он опять к дочерям, - хотел попросить
проэкзаменовать его, все-таки хорошо бы узнать, к чему он способен.
- Про-эк-за-ме-но-вать? - протянула генеральша и в глубочайшем изумлении стала
опять перекатывать глаза с дочерей на мужа и обратно.
- Ах, друг мой, не придавай такого смыслу… впрочем, ведь как тебе угодно; я имел в
виду обласкать его и ввести к нам, потому что это почти доброе дело.
- Ввести к нам? Из Швейцарии?!
- Швейцария тут не помешает; а впрочем, повторяю, как хочешь. Я ведь потому, что,
во-первых, однофамилец и, может быть, даже родственник, а во-вторых, не знает, где главу
приклонить. Я даже подумал, что тебе несколько интересно будет, так как все-таки из нашей
фамилии.
- Разумеется, maman, если с ним можно без церемонии; к тому же он с дороги есть
хочет, почему не накормить, если он не знает куда деваться? - сказала старшая Александра.
- И вдобавок дитя совершенное, с ним можно еще в жмурки играть.
- В жмурки играть? Каким образом?
- Ах, maman, перестаньте представляться, пожалуста, - с досадой перебила Аглая.
Средняя, Аделаида, смешливая, не выдержала и рассмеялась.
- Позовите его, papa, maman позволяет, - решила Аглая.
Генерал позвонил и велел звать князя.
- Но с тем, чтобы непременно завязать ему салфетку на шее, когда он сядет за стол, -
решила генеральша, - позвать Федора, или пусть Мавра… чтобы стоять за ним и смотреть за
ним, когда он будет есть. Спокоен ли он, по крайней мере, в припадках? Не делает ли
жестов?
- Напротив, даже очень мило воспитан и с прекрасными манерами. Немного слишком