Page 31 - Идиот

преполезнейшее животное, рабочее, сильное, терпеливое, дешевое, переносливое; и чрез
этого осла мне вдруг вся Швейцария стала нравиться, так что совершенно прошла прежняя
грусть.
- Все это очень странно, но об осле можно и пропустить; перейдемте на другую тему.
Чего ты все смеешься, Аглая? И ты, Аделаида? Князь прекрасно рассказал об осле. Он сам
его видел, а ты что видела? Ты не была за границей?
- Я осла видела, maman, - сказала Аделаида.
- А я и слышала, - подхватила Аглая. Все три опять засмеялись. Князь засмеялся вместе
с ними.
- Это очень дурно с вашей стороны, - заметила генеральша; - вы их извините, князь, а
они добрые. Я с ними вечно бранюсь, но я их люблю. Они ветрены, легкомысленны,
сумасшедшие.
- Почему же? - смеялся князь: - и я бы не упустил на их месте случай. А я все-таки стою
за осла: осел добрый и полезный человек.
- А вы добрый, князь? Я из любопытства спрашиваю, - спросила генеральша.
Все опять засмеялись.
- Опять этот проклятый осел подвернулся; я о нем и не думала! - вскрикнула
генеральша. - Поверьте мне, пожалуста, князь, я без всякого…
- Намека? О, верю без сомнения!
И князь смеялся не переставая.
- Это очень хорошо, что вы смеетесь. Я вижу, что вы добрейший молодой человек, -
сказала генеральша.
- Иногда недобрый, - отвечал князь.
- А я добрая, - неожиданно вставила генеральша, - и если хотите, я всегда добрая, и это
мой единственный недостаток, потому что не надо быть всегда доброю. Я злюсь очень часто,
вот на них, на Ивана Федоровича особенно, но скверно то, что я всего добрее, когда злюсь. Я
давеча, пред вашим приходом, рассердилась и представилась, что ничего не понимаю и
понять не могу. Это со мной бывает; точно ребенок. Аглая мне урок дала; спасибо тебе,
Аглая. Впрочем, все вздор. Я еще не так глупа, как кажусь, и как меня дочки представить
хотят. Я с характером и не очень стыдлива. Я, впрочем, это без злобы говорю. Поди сюда,
Аглая, поцелуй меня ну… и довольно нежностей, - заметила она, когда Аглая с чувством
поцеловала ее в губы и в руку. - Продолжайте, князь. Может быть, что-нибудь и
поинтереснее осла вспомните.
- Я опять-таки не понимаю, как это можно так прямо рассказывать, - заметила опять
Аделаида, - я бы никак не нашлась.
- А князь найдется, потому что князь чрезвычайно умен и умнее тебя по крайней мере в
десять раз, а может, и в двенадцать. Надеюсь, ты почувствуешь после этого. Докажите им
это, князь; продолжайте. Осла и в самом деле можно наконец мимо. Ну, что вы, кроме осла,
за границей видели?
- Да и об осле было умно, - заметила Александра: - князь рассказал очень интересно
свой болезненный случай, и как все ему понравилось чрез один внешний толчок. Мне всегда
было интересно, как люди сходят с ума и потом опять выздоравливают. Особенно, если это
вдруг сделается.
- Не правда ли? Не правда ли? - вскинулась генеральша; - я вижу, что и ты иногда
бываешь умна; ну, довольно смеяться! Вы остановились, кажется, на швейцарской природе,
князь, ну!
- Мы приехали в Люцерн, и меня повезли по озеру. Я чувствовал, как оно хорошо, но
мне ужасно было тяжело при этом, - сказал князь.
- Почему? - спросила Александра.
- Не понимаю. Мне всегда тяжело и беспокойно смотреть на такую природу в первый
раз; и хорошо, и беспокойно; впрочем, все это еще в болезни было.
- Ну, нет, я бы очень хотела посмотреть, - сказала Аделаида. - И не понимаю, когда мы