Page 9 - Идиот

фраке, имел за сорок лет и озабоченную физиономию и был специальный, кабинетный
прислужник и докладчик его превосходительства, вследствие чего и знал себе цену.
- Подождите в приемной, а узелок здесь оставьте, - проговорил он, неторопливо и
важно усаживаясь в свое кресло и с строгим удивлением посматривая на князя,
расположившегося тут же рядом подле него на стуле, с своим узелком в руках.
- Если позволите, - сказал князь, - я бы подождал лучше здесь с вами, а там что ж мне
одному?
- В передней вам не стать, потому вы посетитель, иначе гость. Вам к самому генералу?
Лакей, видимо, не мог примириться с мыслью впустить такого посетителя и еще раз
решился спросить его.
- Да, у меня дело… - начал было князь.
- Я вас не спрашиваю какое именно дело, - мое дело только об вас доложить. А без
секретаря, я сказал, докладывать о вас не пойду.
Подозрительность этого человека, казалось, все более и более увеличивалась; слишком
уж князь не подходил под разряд вседневных посетителей, и хотя генералу довольно часто,
чуть не ежедневно, в известный час приходилось принимать, особенно по делам, иногда
даже очень разнообразных гостей, но несмотря на привычку и инструкцию довольно
широкую, камердинер был в большом сомнении; посредничество секретаря для доклада
было необходимо.
- Да вы точно… из-за границы? - как-то невольно спросил он наконец - и сбился; он
хотел, может быть, спросить: "Да вы точно князь Мышкин?"
- Да, сейчас только из вагона. Мне кажется, вы хотели спросить: точно ли я князь
Мышкин? да не спросили из вежливости.
- Гм… - промычал удивленный лакей.
- Уверяю вас, что я не солгал вам, и вы отвечать за меня не будете. А что я в таком виде
и с узелком, то тут удивляться нечего: в настоящее время мои обстоятельства неказисты.
- Гм. Я опасаюсь не того, видите ли. Доложить я обязан, и к вам выйдет секретарь,
окромя если вы… Вот то-то вот и есть, что окромя. Вы не по бедности просить к генералу,
осмелюсь, если можно узнать?
- О, нет, в этом будьте совершенно удостоверены. У меня другое дело.
- Вы меня извините, а я на вас глядя спросил. Подождите секретаря; сам теперь занят с
полковником, а затем придет и секретарь… компанейский.
- Стало быть, если долго ждать, то я бы вас попросил: нельзя ли здесь где-нибудь
покурить? У меня трубка и табак с собой.
- По-ку-рить? - с презрительным недоумением вскинул на него глаза камердинер, как
бы все еще не веря ушам; - покурить? Нет, здесь вам нельзя покурить, а к тому же вам
стыдно и в мыслях это содержать. Хе… чудно-с!
- О, я ведь не в этой комнате просил; я ведь знаю; а я бы вышел куда-нибудь, где бы вы
указали, потому я привык, а вот уж часа три не курил. Впрочем, как вам угодно и, знаете,
есть пословица: в чужой монастырь…
- Ну как я об вас об таком доложу? - пробормотал почти невольно камердинер. - Первое
то, что вам здесь и находиться не следует, а в приемной сидеть, потому вы сами на линии
посетителя, иначе гость, и с меня спросится… Да вы что же у нас жить что ли намерены? -
прибавил он, еще раз накосившись на узелок князя, очевидно не дававший ему покоя.
- Нет, не думаю. Даже если б и пригласили, так не останусь. Я просто познакомиться
только приехал и больше ничего.
- Как? Познакомиться? - с удивлением и с утроенною подозрительностью спросил
камердинер: - как же вы сказали сперва, что по делу?
- О, почти не по делу! То-есть, если хотите, и есть одно дело, так только совета
спросить, но я главное, чтоб отрекомендоваться, потому я князь Мышкин, а генеральша
Епанчина тоже последняя из княжен Мышкиных, и кроме меня с нею, Мышкиных больше и
нет.