Page 18 - Леди Макбет Мценского уезда

В ответ на это замечание Катерина Львовна произвольно кашлянула и с ожиданием
посмотрела на дверь гостиной. Там только тихо треснула одна половица.
– Житие моего ангела, святого Феодора Стратилата, тетенька, читаю. Вот угождал
богу-то. Катерина Львовна стояла молча.
– Хотите, тетенька, сядьте, а я вам опять прочитаю? – ласкался к ней племянник.
– Постой, я сейчас, только вот лампаду в зале поправлю, – ответила Катерина Львовна
и вышла торопливою походкой.
В гостиной послышался самый тихий шепот; но он дошел среди общего безмолвия до
чуткого уха ребенка.
– Тетенька! да что ж это? С кем же это вы там шепчетесь? – вскрикнул, с слезами в
голосе, мальчик. – Идите сюда, тетенька: я боюсь, – еще слезливее позвал он через секунду,
и ему послышалось, что Катерина Львовна сказала в гостиной «ну», которое мальчик отнес к
себе.
– Чего боишься? – несколько охрипшим голосом спросила его Катерина Львовна, входя
смелым, решительным шагом и становясь у его кровати так, что дверь из гостиной была
закрыта от больного ее телом. – Ляг, – сказала она ему вслед за этим.
– Я, тетенька, не хочу.
– Нет, ты, Федя, послушайся меня, ляг, пора; ляг, – повторила Катерина Львовна.
– Что это вы, тетенька! да я не хочу совсем.
– Нет, ты ложись, ложись, – проговорила Катерина Львовна опять изменившимся,
нетвердым голосом и, схватив мальчика под мышки, положила его на изголовье.
В это мгновение Федя неистово вскрикнул: он увидал входящего бледного, босого
Сергея.
Катерина Львовна захватила своей ладонью раскрытый в ужасе рот испуганного
ребенка и крикнула:
– А ну скорее; держи ровно, чтоб не бился! Сергей взял Федю за ноги и за руки, а
Катерина Львовна одним движением закрыла детское личико страдальца большою пуховою
подушкою и сама навалилась на нее крепкой, упругой грудью.
Минуты четыре в комнате было могильное молчание.
– Кончился, – прошептала Катерина Львовна и только что привстала, чтобы привесть
все в порядок, как стены тихого дома, сокрывшего столько преступлений, затряслись от
оглушительных ударов: окна дребезжали, полы качались, цепочки висячих лампад
вздрагивали и блуждали по стенам фантастическими тенями.
Сергей задрожал и со всех ног бросился бежать;
Катерина Львовна кинулась за ним, а шум и гам за ними. Казалось, какие-то неземные
силы колыхали грешный дом до основания.
Катерина Львовна боялась, чтоб, гонимый страхом, Сергей не выбежал на двор и не
выдал себя своим перепугом; но он кинулся прямо на вышку.
Взбежавши на лестницу, Сергей в темноте треснулся лбом о полупритворенную дверь
и со стоном полетел вниз, совершенно обезумев от суеверного страха.
– Зиновий Борисыч, Зиновий Борисыч! – бормотал он, летя вниз головою по лестнице и
увлекая за собою сбитую с ног Катерину Львовну.
– Где? – спросила она.
– Вот над нами с железным листом пролетел. Вот, вот опять! ай, ай! – закричал
Сергей, – гремит, опять гремит.
Теперь было очень ясно, что множество рук стучат во все окна с улицы, а кто-то
ломится в двери.
– Дурак! вставай, дурак! – крикнула Катерина Львовна и с этими словами она сама
порхнула к Феде, уложила его мертвую голову в самой естественной спящей позе на
подушках и твердой рукой отперла двери, в которые ломилась куча народа.
Зрелище было страшное. Катерина Львовна глянула повыше толпы, осаждающей
крыльцо, а чрез высокий забор целыми рядами перелезают на двор незнакомые люди, и на