Page 115 - Макбет

хотя бы понять его. Но леди Макбет вызывает холодную отчужденность. Она
воспринимается как существо иной породы, чем человек. И это тем более так, ибо она
женщина. Самое прекрасное, что мы связываем с женственностью, — любовь и материнство
— преданы ею во имя призрака власти и иллюзорного величия. Ее любовь направлена
лишь на то, чтобы побудить Макбета к преступлению, и она сама признается, что разбила б
голову собственному младенцу, лишь бы не нарушить преступной клятвы убить короля (I, 7).
Женщина, способная убить собственное дитя, — страшнее этого бесчеловечности не
может быть. В трагедии это только слова, образ, вложенный в уста леди Макбет. Но она в
самом деле способна убить самое дорогое: она отравляет душу Макбета и в миг, когда могла
бы спасти его, подталкивает к бездне, в которую падает вместе с ним.

4

Макбет и его жена показывают, как ужасно зло, овладевающее человеческими душами.
Но зло не всесильно. Если в одном отношении «Макбет» самая мрачная из великих трагедий
Шекспира, то в другом — более обнадеживающая, чем «Гамлет», «Отелло» или «Король
Лир». Ни в одной из них злу не противостоит так много людей, как в «Макбете», и нигде они
не активны в такой мере, как здесь.
Против Макбета и его жены, поправших человечность, восстает все общество. С ними
вступают в борьбу не одиночки, а вся страна. Враги Макбета сознают, что они ведут борьбу
не только за династические интересы против короля-узурпатора, сколько за человечность
вообще.
Драматический конфликт в «Макбете» особенно наглядно обнаруживает отличие
Шекспира от последующей драмы, в которой ставились психологические и моральные
проблемы. Там борьба замыкалась в кругу душевных и нравственных переживаний. У
Шекспира эта борьба захватывает все общество.
Яснее всего мы видим это в эпизоде встречи Малькольма и Макдуфа (IV, 3). Некоторые
буржуазные критики пытались преуменьшить значение данной сцены, ссылаясь на то, что
диалог Малькольма и Макдуфа почти дословно заимствован из хроники Холиншеда. Это
действительно так. Но довольно плоское морализаторство летописца обретает у Шекспира
глубокое значение, ибо собственно здесь раскрывается социальный смысл моральной
проблемы, стоявшей перед Макбетом.
Как известно читателю, Малькольм испытывает Макдуфа, возводя на себя напраслину
и обвиняя во всевозможных пороках:
«Все то, что красит короля, —
Умеренность, отвага, справедливость,
Терпимость, благочестье, доброта,
Учтивость, милосердье, благородство —
Не свойственно мне вовсе. Но зато
Я — скопище пороков всевозможных.
Будь власть моею, выплеснул бы в ад
Я сладостное молоко согласья,
Мир на земле нарушил и раздорам
Ее обрек».
Когда после этого Малькольм говорит:
«Сознайтесь же, что не достоин править Такой, как я», —
Макдуф отвечает:
«Не то что править — жить» (IV, 3).
Речь идет не только о качествах монарха, но о человеке вообще. Пороки,
перечисленные Малькольмом, многократно опаснее, когда они владеют человеком, в чьих
руках сосредоточена вся власть, но они нетерпимы и в людях, не занимающих такого
высокого положения.