Page 104 - Мартин Иден

задыхаясь и едва держась – на ногах, предложил считать, что они квиты. И
сейчас за столом, уронив голову на руки, Мартин со счастливым волнением
видел себя в тот далекий миг – его шатает, он задыхается, давится кровью с
разбитых губ, и все равно неверной походкой движется на Чурбана,
сплевывает кровь, чтобы заговорить, и орет, что никакие не квиты, а если
Чурбан желает, пускай сдается. Но нет, Чурбан не сдался и сражение
продолжалось.

На другой день, и на третий, и еще бессчетное множество раз проулок
был свидетелем их сражений. Каждый день перед началом, едва он
замахивался, его пронизывала боль, и первые удары, которые они наносили
друг другу, были нестерпимо мучительны: а потом все ощущения
притуплялись, и он дрался вслепую, подпрыгивал, пританцовывал,
уклонялся от ударов, и, словно во сне, виделись ему крупные черты,
горящие звериные глазки Чурбана. Только это он и видел, все остальное
вокруг лишь кружащаяся в вихре пустота. Ничего нет в мире, кроме этого
лица, и вовек не будет покоя, блаженного покоя, пока он, Мартин, не
разобьет его в лепешку кровоточащими кулаками или пока кровоточащие
кулаки, имеющие какое-то отношение к этому лицу, не разобьют в лепешку
его самого. И уж тогда он так ли, эдак ли обретет покой. А счесть, что они
квиты, просто квиты, – нет, невозможно.
Наступил день, когда он приплелся в проулок, а Чурбана там не было.
Чурбан не пришел. Мальчишки поздравили его, сказали, он победил

Чурбана. Но Мартин не был удовлетворен. Не победил он Чурбана, и
Чурбан его не победил. Дело кончилось ничем. Лишь потом они узнали,
что в тот самый день у Чурбана неожиданно умер отец.
–Мартин перенесся через годы в Аудиториум, на галерку. Было ему
семнадцать, и он только что вернулся из плаванья. Началась заварушка.
Кто-то к кому-то пристал, Мартин вступился, и перед ним оказались
горящие глаза Чурбана.
– Разделаюсь с тобой после представленья, – прошипел его давний
враг, Мартин кивнул. К ним, учуяв заварушку, уже спешил вышибала.
– Жду тебя на улице после представленья, – прошептал Мартин, а по
лицу его можно было подумать, будто он поглощен танцорами,
выплясывающими на сцене в деревянных башмаках.

Вышибала свирепо на них глянул и отошел.
– Ты с компанией? – спросил Мартин в перерыве.
– Ясно.
– Тогда и я себе сыщу, – объявил Мартин. В антракте он сыскал
подмогу – троих ребят, которых знал по гвоздильной мастерской,