Page 120 - Мартин Иден

обманывать себя. Она считала, что стихи не удались, и по каждому
вымученному, неглубокому суждению он чувствовал, что она их не
одобряет. Что ж, она права. Перечитывая теперь стихи, Мартин твердо в это
уверовал. Чувство красоты, ощущение чуда покинуло его, и. читая стихи,
он поймал себя на недоумении: с чего ему вздумалось такое написать?
Смелость языка показалась ему смехотворной, меткие выражения –
уродливыми, все было нелепо, фальшиво, неправдоподобно. Будь у него

силы хоть на какое-то действие, он сразу бы сжег эти свои «Голоса». Но
чтобы швырнуть их в огонь, надо было еще пойти в котельную, гостиницы,
стихи того не стоили. Всю энергию поглощала стирка чужого белья. Для
своих дел ее не осталось.
Вот в воскресенье он непременно возьмет себя в руки и ответит Руфи.
Но в субботу днем, когда он вымылся после работы, его охватило
неодолимое желание забыться. «Пойду-ка я гляну, как там Джо», – сказал
он себе и сразу же понял, что лжет. Но осмыслить, откуда эта ложь,
недоставало сил. А и были бы они, все равно не стал бы он об этом думать,
хотелось одного – забыться. Медленно, небрежной походкой двинулся он в
поселок, и чем ближе к кабачку, тем быстрей, против воли, шагал.
– А я думал, ты непьющий, – такими словами встретил его Джо.
Мартин не унизился до оправданий, он спросил виски, налил себе
полный стакан и только тогда передал бутылку Джо.
– Давай поживей, – сказал он резко. Джо замешкался с бутылкой, и
Мартин не стал его ждать, залпом выпил и налил еще.

– Теперь могу тебя подождать, – мрачно сказал он, – а только
поторапливайся.
Тот поторопился, и они выпили вместе.
– Допекла тебя работенка, а? – спросил Джо. Мартин не пожелал об
этом говорить.
– Работа – сущий ад, верно, – продолжал Джо. – А только обидно мне
глядеть, что ты запил, Март, ох, обидно. Ну, бывай здоров!
Мартин пил молча, отрывисто заказывал еще выпивку, и буфетчик,
женоподобный малый с голубыми слезящимися глазами и волосами,
зализанными на прямой пробор, уже трепетал перед ним.
– Стыд и срам, как из нас, бедолаг, все соки выжимают, – заметил Джо.
Зашибаю я здорово, а то спалил бы ихнюю лавочку да и смотался. Только

то их и спасает, что зашибаю, верное слово.
Но Мартин промолчал. Еще стакан, еще, и наконец он ощутил, как
наползает хмельной дурман. Теперь-то он ожил – впервые за три недели он
ощутил дыхание жизни. Вернулись мечты. Вырвалось из темной