Page 124 - Мартин Иден

– Неужто бросаешь меня, Март? – уныло спросил он.
Мартин кивнул, подозвал какого-то парня и велел снести листок в
телеграфную контору.
– Погоди! – еле ворочая языком, пробормотал Джо. – Дай сообразить.
Он ухватился за стойку, ноги подкашивались, Мартин обнял его за
плечи, чтоб не свалился, покуда соображает.
– Пиши, оба уходим, стирать больше некому, – вдруг объявил Джо. –

Дай-ка, я подпишу.
– А ты-то с чего уходишь? – спросил Мартин.
– С чего и ты.
– Но я пойду в море. А ты не можешь.
– Ага, – был ответ, – зато я бродяжить могу, вот что.
Мартин посмотрел на него испытующе и потом воскликнул:
– Черт подери, Джо, а ведь ты прав! Бродягой быть куда лучше, чем
ломовой лошадью. Поживешь, парень! Ты ж еще никогда и не жил.
– Нет, я раз в больнице лежал, – возразил Джо. – Во была красота.
Тифом хворал… я тебе не рассказывал?
Мартин переправил в телеграмме, что расчет берут двое, а не один. А
Джо меж тем продолжал:
– Про выпивку в больнице и думать забыл. Чудно, правда? Ну, а
работаешь весь день как вол, тут уж без выпивки нельзя. Примечал, как
повара напиваются? Жуть!.. И пекари тоже. Такая у них работа. Им без
выпивки никак нельзя.. Слышь, дай-ка я заплачу половину за телеграмму.

– Давай бросим жребий, – предложил Мартин.
– Подходи все, пей, – позвал Джо, вместе с Мартином кидая на
мокрую стойку игральные кости.
В понедельник утром Джо был вне себя от радостного волнения. Не
замечал, что разламывается голова, нисколько не думал о работе. Стада
мгновений ускользали и терялись, а беспечный пастух смотрел в окно на
солнце и на деревья.
– Ты только глянь! – восклицал он. – Это ж все мое! Задаром! Захочу–
разлягусь вон там, под деревьями, и просплю хоть тыщу лет. Март, слышь,
Март, давай кончать мороку. На кои ждать? Вон оно, раздолье, там спину
гнуть не надо, у меня туда билет… и никакого тебе обратного, черт меня
подери!

Через несколько минут, наполняя тележку грязным бельем, для
стиральной машины, Джо заметил сорочку управляющего гостиницы. Джо
знал его метку, и вдруг его осенило: свободен! – и он возликовал, бросил
сорочку на пол и принялся топтать ее.