Page 155 - Мартин Иден

Так уж он был устроен, мог работать, только понимая, что делает. Не
мог он работать вслепую, во тьме, не ведая, что творит, не мог довериться
только случаю и счастливой звезде своего гения в надежде создать нечто
замечательное и прекрасное. Он хотел понимать, почему и как такое
создано. Он творил не стихийно, а обдуманно, рассказ или стихотворение
сначала целиком складывались у него в голове и он уже видел конец и
сознавал, как напишет все до конца. Иначе попытка была обречена на

провал. С другой стороны, ему нравились слова и фразы, которые
рождались вдруг, сами собой, а потом выдерживали все испытания на
красоту и силу и придавали задуманному невероятные, непередаваемые
оттенки. Перед такими озарениями он склонял голову, восхищался ими,
понимая, что они выше, чем любое заранее обдуманное творение. И
сколько бы он ни анатомировал красоту в поисках ее основ и законов, он
всегда сознавал, что есть еще в красоте сокровеннейшая тайна, в которую
он не проник, как не проник еще и никто другой. Он усвоил, читая
Спенсера, что человеку никогда не познать до конца суть вещей и явлений
и что тайна красоты не менее глубока, чем тайна жизни, да нет, глубже,
знал, что красота и жизнь нераздельно сплетены друг с другом и что сам он
лишь одна из нитей той же непостижимой ткани, где сплелись солнечный
свет, и звездная пыль, и неведомое чудо.
Полный этими мыслями, он и написал эссе «Звездная пыль» – резкий
выпад не против основ критики, но против основных, ведущих критиков.

Написал блестяще, с философской глубиной и с тонкой иронией. И куда бы
Мартин ни посылал эти страницы, все журналы незамедлительно их
отвергали. Но Мартин, освободясь от мыслей на эту тему, невозмутимо
пошел дальше своей дорогой. Когда он вынашивал какую-нибудь мысль и
она созревала, он тотчас кидался к машинке, это вошло в привычку. А что
написанному не доводилось увидеть свет, мало его трогало. Важнее всего
написать– и тем самым завершить долгую цепь раздумий, связать воедино
нити разрозненных мыслей, окончательно обобщить факты, которые
обременяли мозг. Написать статью – значило осознанным усилием
освободить голову для свежих фактов и мыслей. Было это сродни привычке
людей, угнетенных подлинными или воображаемыми горестями, время от
времени нарушать долгое мучительное молчание и «отводить душу»,
выкладывая все до, последнего слова.