Page 187 - Мартин Иден

разговор умного, культурного человека, – Мартин все видел себя в
прошлом. Вот он – настоящий хулиган, в шляпе с широченными полями и в
двубортном пиджаке по шикарной моде городской окраины, и его мечта
стать уж вовсе лихим парнем, да только из тех, кого еще не трогает
полиция. Это прошлое он не приукрашивает в собственных глазах, не
думает отказываться от него. Да, одно время был он обыкновенный
хулиган, вожак шайки, которая доставляла немало хлопот полиции и

держала в страхе честный рабочий люд. Но мечты его изменились. Он
оглядел гостиную, которую наполняли превосходно воспитанные,
превосходно одетые мужчины и женщины, вдохнул дух культуры и
утонченности, а меж тем по комнате заносчиво прошелся призрак ранней
юности в шляпе с широченными полями и в двубортном пиджаке, лихой и
бедовый. И этот хулиган с городской окраины растворился в нем,
собеседнике настоящего университетского профессора.
Ведь, в сущности, никогда у него не было постоянного и прочного
места в жизни. Он приходился ко двору везде, куда бы ни попал, всегда и
везде оказывался общим любимцем, потому что в работе ли, в игре ли он
оставался верен себе, всегда был готов и умел воевать за свои права и
требовать уважения. Но нигде он не пустил корней. Им всюду были
довольны те, кто рядом, но сам он вполне доволен не бывал. Не было в нем
покоя, вечно что-то звало и манило его, и он скитался по жизни, сам не
зная, чего ищет и откуда зов, пока не обрел книги, творчество и любовь. И

вот он здесь, единственный из всех своих товарищей по былым
приключениям, кто стал вхож в дом Морзов.
Но все эти мысли и видения не мешали Мартину внимательно слушать
профессора Колдуэла. Он слушал, вдумывался, придирчиво оценивал и
видел, как основательно и широко образован его собеседник. А сам в ходе
разговора порой отмечал провалы и пробелы в своих знаниях, целые
области, ему неведомые. Однако, спасибо Спенсеру, он имеет
представление о просторах человеческого знания. И только дело времени
заполнить белые пятна на карте этих просторов. А тогда держитесь, вам
всем несдобровать! Он будто сидел у ног профессора, благоговел и внимал,
но постепенно начал различать некую слабость в его суждениях – слабость
настолько, неожиданную, едва уловимую, что, не проскальзывай она в
каждом суждении Колдуэла, Мартин, пожалуй, и не приметил бы ее. Когда

же он наконец поймал ее, он сразу почувствовал себя ровней Колдуэлу.
Руфь подошла к ним во второй раз в ту самую минуту, как Мартин
заговорил.
– Я скажу вам, в чем вы неправы или, вернее, отчего ваши