Page 196 - Мартин Иден

одну из лучших его вещей. И до чего же приятно, что рассказ так вот сразу
приняли и напечатали. Радость была еще полнее от неожиданности, ведь
редактор не известил Мартина, что рассказ принят. Он подождал неделю,
две, две с половиной, наконец отчаяние взяло верх над скромностью и
Мартин написал редактору «Волны», что, вероятно, коммерческий
директор запамятовал о его небольшом гонораре.
Даже если заплатят только пять долларов, этого хватит на бобы и

гороховый суп, чтобы написать еще полдюжины рассказов, и возможно,
ничуть не хуже. Редактор ответил до того невозмутимо, что Мартин
восхитился.
"Благодарим Вас за Ваш замечательный дар, – прочел он. – Все в
редакции прочли рассказ с огромным удовольствием и, как видите,
опубликовали его в ближайшем же номере и на почетном месте. Искренне
надеемся, что иллюстрации Вам понравились.
Перечитав Ваше письмо, мы увидели, что Вы по недоразумению
решили, что мы платим за материалы, нами не заказанные. У нас это не
принято, а ведь Ваша рукопись поступила не по заказу. Когда мы получили
рассказ, мы, естественно, полагали, что это наше правило Вам известно.
Мы можем лишь глубоко сожалеть об этом прискорбном недоразумении и
заверить Вас в нашем неизменном уважении. Еще раз благодарим Вас за
ваш любезный дар, надеемся в ближайшем будущем получить от Вас и еще
материалы.

Остаемся… и проч."
Был в письме и постскриптум, смысл которого сводился к тому, что
хотя «Волну» никому не высылают бесплатно, Мартину рады будут
предоставить бесплатную подписку на следующий год.
После этого опыта Мартин стал печатать наверху первой страницы
всех своих рукописей: «Подлежит оплате по вашей обычной ставке».
Придет день, утешал он себя, когда они будут подлежать оплате по
моей обычной ставке.
В ту пору он открыл в себе страсть к совершенству, она заставила его
переписать и отшлифовать «Толчею», «Вино жизни», «Радость», «Голоса
моря» и еще кое-что из ранних работ. Как и прежде, ему не хватало и
девятнадцати часов в день. Он писал невероятно много и невероятно много
читал, за работой забывая о мучениях, которые испытывал, бросив курить.

Обещанное Руфью средство от курения с кричащей этикеткой Мартин
засунул в самый недосягаемый угол комнаты. Особенно он страдал без
табака, когда приходилось голодать; но как бы часто он ни подавлял острое
желание курить, оно не слабело. Мартин считал отказ от курева самым