Page 201 - Мартин Иден

приятно, пока он не попытался получить эти деньги. Что-то приключилось
в окружном комитете, и, хотя в нем состояли богатый банкир и сенатор,
деньги не появлялись. А пока там тянули, Мартин доказал, что отлично
разбирается в принципах демократической партии, завоевав первую
премию на таком же конкурсе. И даже деньги получил – двадцать пять
долларов. А вот сорок долларов, выигранные в конкурсе республиканской
партии, он так и не получил.

Не зная, как извернуться, чтобы повидать Руфь, и решив, что если
идти пешком из Северного Окленда до ее дома и обратно, на это уйдет
уйма времени, Мартин выкупил из заклада велосипед, а черный костюм
оставил. Велосипед упражнял мускулы и, сберегая время для работы,
позволял при этом встречаться с Руфью. Для велосипедиста парусиновые
брюки до колен и старый свитер – костюм вполне приличный, и можно
было во второй половине дня поехать на прогулку вдвоем. А поговорить с
нею в доме Морзов больше не удавалось, там была в разгаре кампания
развлечений, начатая ее матерью. Те, кого Мартин там встречал и на кого
еще совсем недавно смотрел снизу вверх, девушки и молодые люди из
круга Руфи, стали ему скучны. Они уже не казались ему существами
высшей породы. Нужда, разочарование и непомерная напряженная работа
издергали его, он стал раздражителен, и разговоры этой публики его
бесили. И не потому, что он слишком возомнил о себе. Узость их ума
очевидна, если мерило – мыслители, чьи книги он прочитал. В доме Руфи

он не встречал людей, выделяющихся умом, за исключением профессора
Колдуэла, но Колдуэла он встретил там только раз. А прочие сплошь были
тупицы, ничтожества, догматики и невежды. Всего сильней поражало их
невежество. Что с ними стряслось? Куда они девали свои познания? Им
доступны были те же книги, что и ему. Как же они ничего не извлекли из
этих книг?
Мартин знал, есть на свете великие умы, проницательные и трезвые
мыслители. Доказательства тому – книги, книги, благодаря которым он стал
образованнее всяких морзов. И он знал: в мире существуют люди и умнее и
значительнее тех, кого он встречал у Морзов. Он читал английские романы,
где, случалось, светские господа и дамы беседовали о политике, о
философии. И он читал о салонах в больших городах, даже в Америке, где
собираются вместе люди искусства и науки. Когда-то он по глупости

воображал, будто все хорошо одетые и выхоленные господа, стоящие над
рабочим классом, наделены могуществом интеллекта и силой красоты. Ему
казалось, крахмальный воротничок – верный признак культуры, и он,
введенный в заблуждение, верил, будто высшее образование и духовность –