Page 214 - Мартин Иден

что значит спокойно уснуть, понимаешь?
243 Поспать всласть и проснуться, просто оттого что выспался, – как
давно я этого не знаю. Теперь меня поднимает будильник. Я завожу
будильник на тот или иной час, смотря по тому, раньше или позже лег, и это
последние мои осмысленные движения– завожу будильник, гашу лампу и
проваливаюсь в сон.
Если за чтением я начинаю клевать носом, я откладываю серьезную

книгу и берусь за более легкую. А если начинаю засыпать и над ней, бью
кулаком по голове– гоню сон. Где-то я читал про человека, который боялся
уснуть. Да, у Киплинга. Человек этот приспособил шпору– когда засыпал, в
обмякшее тело впивалось стальное острие. Ну, и я сделал то же самое. Я
смотрю на часы и решаю не убирать свою шпору до полуночи, или до часу,
или до двух. И если засыпаю раньше времени, она меня пришпоривает.
Месяцами я спал со шпорой. Я дошел до того, что пять с половиной часов
сна стали мне казаться непозволительней роскошью. Теперь я сплю четыре
часа. Я изголодался по сну. Бывает, от недосыпа я брежу наяву, бывает,
меня соблазняет смерть– ее покой и сон, бывает, меня преследуют строки
Лонгфелло:
Молчаливо глубокое море, Все в нем спит без тревоги и горя. Только
шаг – в тишину, в глубину – И ко дну– и навеки усну.
Это, разумеется, чепуха. Просто сдают нервы, переутомлен мозг. Но
ведь главное– ради чего все это? Ради тебя. Чтобы сократить срок

ученичества. Чтобы поторопить Успех. Теперь ученичество окончено. Я
знаю, как снаряжен. Даю голову на отсечение, каждый месяц я узнаю
больше, чем обычный студент колледжа за год. Я это знаю, поверь. Я не
стал бы тебе все это рассказывать, но мне позарез необходимо, чтобы ты
меня поняла. Это не похвальба. Мое мерило – книги. Сегодня твои братья –
дикари, невежды по сравнению со мной, столько знаний я выжал из книг,
пока они спали. Было время, я хотел прославиться. Сейчас слава меня мало
заботит. Мне нужна ты, по тебе я изголодался больше, чем по еде, по
одежде, по признанию. Есть у меня мечта: положить голову тебе на грудь и
спать долго, долго… года не пройдет, и мечта моя сбудется.
244 Исходящая от Мартина сила волна за волной обдавала Руфь, и как
раз тогда, когда он был всего упорней, неподатливей, ее всего неодолимей
влекло к нему. Неукротимая заразительная энергия трепетала сейчас

страстью в его голосе, сверкала в глазах всей мощью ума и бьющей через
край жизни. В этот миг на один только миг уверенность Руфи дала
трещину, и в просвет она увидела подлинного Мартина Идена,
великолепного, непобедимого; и как бывают минуты слабости у