Page 218 - Мартин Иден

походку человека раскованного, не обремененного заботами.
– Хватит, дальше не ходи, – сказал Мартин на первом же углу, хотя она
и так уже остановилась, – сядешь на следующий трамвай.
– Господи! До чего ж я уморилась! – тяжело дыша, сказала Гертруда. –
Так ведь и ты еле шлепаешь в эдаких-то башмаках. Подметки совсем
прохудились, до Северного Окленда нипочем не дойдешь.

– У меня дома еще пара, получше, – сказал Мартин.
– Приходи завтра обедать, ладно? – неожиданно пригласила сестра. –
Мистера Хиггинботема не будет. В Сан-Леандро поедет, дела у него.
Мартин покачал головой, но, услыхав про обед, не совладал с собою –
глаза блеснули, выдавая, что он голоден как волк.
247
– У тебя ни гроша, Март, вон ты почему пешком идешь. Размяться! –
Гертруда хотела презрительно фыркнуть, но только засопела. – Стой-ка,
обожди. – И, порывшись в сумке, сунула Мартину в руку пять долларов. –
Я и позабыла. Март, у тебя ж был день рождения, – запинаясь,
пробормотала она.
Мартин невольно зажал в руке монету. Тотчас понял, нельзя ее
принять, и замер, раздираемый сомнениями. Этот золотой означал пищу,
жизнь, бодрость духа и тела, силу писать дальше, и – как знать? – может
быть, написать что-то такое, что принесет множество золотых. Перед
глазами засветились рукописи двух только что законченных эссе. Вот они
валяются под столом на кипе возвращенных рукописей, ведь у него нет

марок, и вот перед глазами отпечатанные на машинке названия:
«Служители тайны» и «Колыбель красоты». Он еще ни одному журналу их
не предлагал. Они настоящие, как все, что он писал в этом роде. Если бы
только у него были для них марки! Уверенность, что в конце концов ему
повезет, верный союзник голода, вспыхнула в нем, и он поспешно опустил
монету в карман.
– Я отдам, Гертруда, в сто раз больше отдам, – сглотнув ком в горле,
выговорил Мартин, глаза его влажно заблестели. – Помяни мое слово! –
вдруг уверенно воскликнул он. – Года не пройдет, высыплю тебе в руки
ровно сотню этих желтеньких кругляшей. Я не прошу тебя верить. Вот
подожди– и увидишь.
А Гертруда и не верила. От недоверчивости ей стало не по себе, и, не

найдя более подходящих слов, она сказала:
– Голодный ты, Март, я уж знаю. По тебе сразу видать. Приходи
почаще обедать. Как мистера Хиг-гинботема дома не будет, я к тебе пошлю
кого из ребятишек. И слышь, Март…