Page 219 - Мартин Иден

Он ждал, в глубине души уже зная, что она сейчас скажет, слишком
ясен был ему ход ее мыслей.
– Не пора ль тебе, Март, найти место?
– А ты не думаешь, что я добьюсь своего? – спросил Мартин.
Гертруда покачала головой.
– Никто в меня не верит, Гертруда, только я сам, – страстно, с вызовом
сказал Мартин. – У меня уже есть хорошие вещи, и немало, и рано или

поздно их купят.
248
– А ты почем знаешь, что они хорошие?
– Потому что…– Мартин запнулся, а в мозгу у него возникла панорама
литературы и истории литературы, и он понял: нечего и пытаться
втолковать ей, почему он в себя верит. – Ну, потому что это лучше, чем
девяносто девять процентов того, что печатают в журналах.
– Надо бы тебе образумиться, – беспомощно возразила Гертруда,
неколебимо уверенная, однако, что правильно определила его беду. Надо
бы тебе образумиться, – повторила она, – а завтра приходи обедать.
Мартин подсадил ее в трамвай и поспешил на почту, где три из пяти
долларов потратил на марки, а под вечер по дороге к Морзам опять зашел
на почту, взвесил множество длинных пухлых конвертов и наклеил на них
все марки, кроме трех двухцентовых. Вечер этот сыграл огромную роль в
жизни Мартина, потому что после обеда он познакомился с Рассом
Бриссен-деном. Как Бриссенден там оказался, кто из друзей или знакомых

его привел, Мартин не знал. Даже и расспрашивать о нем Руфь не стал.
Короче говоря, Бриссенден показался Мартину личностью бесцветной,
пустой, не стоящей внимания. Час спустя он решил, что Бриссенден
вдобавок невежа – шастает по комнатам, глазеет на картины, а то возьмет
со стола или вытащит с полки книгу или журнал и уткнется в них. Под
конец, забыв, что он в гостях, в чужом доме, никого не замечая, уселся в
глубоком моррисовском кресле и углубился в вытащенный из кармана
тоненький томик. Читал и рассеянно поглаживал, ерошил волосы. За весь
вечер Мартин еще только раз взглянул на него– он шутил с несколькими
молодыми женщинами и явно их очаровал.
Случилось так, что, уходя домой, Мартин нагнал Бриссендена, уже
переступившего порог.

– А, это вы? – окликнул его Мартин. Тот неприветливо что-то буркнул,
однако пошел рядом. Мартин больше не пытался завязать разговор, и
несколько кварталов они прошли в довольно тягостном молчании.
– Надутый старый осел!