Page 269 - Мартин Иден

ошибкой с самого начала. Лишь об одном пожалела она в письме, и это
больно задело Мартина. «Если бы только Вы поступили на службу и
попробовали себя на каком-нибудь поприще, – писала она. – Но этого
просто не могло быть. Слишком сумасбродной, беспорядочной была
прежде вся Ваша жизнь. Я понимаю, это не Ваша вина. Вы могли
поступать только в соответствии со своим характером и воспитанием. И
потому не виню Вас, Мартин. Пожалуйста, помните об этом. Просто мы

совершили ошибку. Мои родители были правы, мы не созданы друг для
друга, и следует радоваться, что это выяснилось не слишком поздно… Не
пытайтесь увидеться со мной, – писала под конец Руфь. – Встреча была бы
трудна и для нас обоих, и для мамы. Я чувствую, что и так доставила ей
слишком много мучений и тревоги. Мне понадобится, много времени,
чтобы искупить свою вину».
Мартин внимательно, с начала до конца перечитал письмо и сел писать
ответ. Он коротко пересказал свое выступление на собрании социалистов и
подчеркнул, что оно было прямой противоположностью речам, которые
приписала ему газета. А конец письма был страстной мольбой
влюбленного, взывающего к любимой. «Прошу тебя, ответь, – писал он, –
.и напиши лишь об одном. Ты меня любишь? Только на этот единственный
вопрос я жду ответа».
Но ни завтра, ни через день ответа не было. «Запоздавший» лежал
нетронутый на столе, а под столом с каждым днем росла гора

возвращенных рукописей. Впервые богатырский сон Мартина нарушила
бессонница, и долгими ночами он без сна ворочался с боку на бок. Трижды
звонил он у двери Морзов, и служанка, открывавшая дверь, трижды не
впускала его. Бриссенден лежал больной у себя в гостинице, не в силах
выйти, и хотя Мартин часто навещал его, но не хотел беспокоить своими
неприятностями.
А неприятностей было хоть отбавляй. Последствий выходки
молокососа-репортера оказалось еще больше, чем предвидел Мартин.
Бакалейщик-португалец отказал ему в кредите, а зеленщик, который был
чистокровным янки и гордился этим, назвал его предателем родины и вовсе
отказался иметь с ним дело– патриотизм его так разыгрался, что он
перечеркнул счет Мартина, пусть предатель и не пытается отдать ему долг.
Подобные же настроения чувствовались и в пересудах соседей, их

возмущение разгоралось с каждым часом. Все отвернулись от предателя-
социалиста. Несчастную Марию одолевали сомнения и страхи, но она по-
прежнему была предана Мартину. Соседские ребятишки оправились от
благоговейного трепета, который им внушил приехавший однажды к