Page 323 - Мартин Иден

дверей вечерней школы и поспешил прочь. В гостинице он застал Джо– тот
весь день был занят в прачечной и только теперь сумел вырваться. Это
была последняя капля, но Мартин вцепился в ручки кресла и с полчаса
разговаривал со старым приятелем и слушал его.
– Ты не привязан к этой прачечной, Джо, так и. знай. Никаких таких
обязательств у тебя нет. Можешь в любую минуту ее продать, а деньги
растранжирить. Как только она тебе опротивеет и захочется побродяжить,

бросай все и шагай. Живи как душе угодно.
Джо только головой покачал.
– Нет уж, спасибо, Март, я свое отшагал. Бродяжить хорошо, да есть
одна загвоздка– девчонки. Таким уж я уродился, люблю девчонок. Без
женского полу тоска заедает, а пошел бродяжить, хочешь не хочешь
обходись без них. Бывает, иду мимо дома, а там пляшут, вечеринка,
слышно, женщины смеются, в окошко глянешь– они в белых платьях, лица
улыбчивые– ух-ты! И таково тошно делается. Больно я люблю плясать да
пикники, да гулять при луне, и все такое. Я от прачечной не отступлюсь,
чтоб и вид приличный, и в кармане чтоб денежки звенели. Я уж углядел
девчонку, как раз вчера, и знаешь, я с ней хоть сейчас под венец. Вот хожу
целый день посвистываю, все она у меня на уме. Красотка, глаза добрые,
голосок нежный – другой такой отродясь не встречал. Я от нее не
отступлюсь, будь уверен. Слышь, Март, а ты чего не женишься, с такими-то
деньжищами? Мог бы взять за себя самую что ни на есть раскрасавицу.
Мартин с улыбкой покачал головой, а сам поду мал, чего ради кого-то

тянет жениться. Удивительно это и непостижимо.
В час отплытия он увидел с палубы «Марипозы», как. за толпой
провожающих прячется Лиззи Конноли. "Возьми ее с собой,
– мелькнула мысль. – Так легко быть добрым. Она будет бесконечно
счастлива". На миг им завладело искушение, но в следующую же минуту
он ужаснулся. Паника охватила его. Усталая душа громко протестовала.
Застонав, Мартин отошел от поручней. «Ты слишком болен, приятель,
слишком болен», – пробормотал он.
Он сбежал в свою каюту и укрывался там, пока пароход не вышел из
гавани. За обедом в кают-компании оказалось, ему предоставлено почетное
место, по правую руку от капитана; по всему было видно, что на пароходе
он знаменитость. Но никогда еще окружающим не встречалась такая

нелюдимая знаменитость. Всю вторую половину дня Мартин провел на
палубе в шезлонге, закрыв глаза, урывками дремал, а вечером рано лег
спать.
На другой день, оправясь от морской болезни, все пассажиры