Page 325 - Мартин Иден

Он силился расшевелить себя и хоть чем-то заинтересоваться.
Подошел к столу младших корабельных чинов и рад был унести ноги.
Заговорил со свободным от вахты старшиной-рулевым, неглупым малым, и
тот сразу же стал развивать социалистические идеи и всучил Мартину
пачку листовок и брошюрок. Мартин слушал человека, разъясняющего ему
рабскую мораль, и, слушая, лениво думал о своем ницшеанстве. Но чего
она стоит, в конце концов, эта философия Ницше? Вспомнилась одна из

безумных идей Ницше– безумец усомнился в самом существовании
истины. И как знать? Возможно, Ницше был прав. Возможно, истины нет
ни в чем, нет истины и в самой истине и это понятие – истина – просто
выдумка. Но он быстро устал размышлять, с удовольствием опять уселся в
шезлонг и задремал.
Так маялся он на корабле, а впереди ждала новая маета. Что будет,
когда корабль пристанет к Таити? Придется сойти на берег. Прядется
заказывать товары, искать шхуну, которая доставит его на Маркизы, делать
тысячи дел, одна мысль о которых приводит в отчаяние. Всякий раз как он
набирался мужества и заставлял себя подумать, он понимал, что стоит на
краю гибели. В сущности, он вступает в Долину теней, и, что самое
страшное, смерть его не страшит. Если бы он боялся, он устремился бы к
жизни. Но он не боится и потому погружается все глубже в царство теней.
Все прежние радости уже не радуют. «Марипоза» была теперь на краю
северо-восточных пассатов, и пьянящий ветер, налетая, раздражал

Мартина. И уклоняясь, от настойчивых ласк друга давних дней и ночей, он
переставил шезлонг.
В день, когда «Марипоза» вошла в тропики, Мартину стало совсем
невмоготу. Он больше не спал. Он пресытился сном, и теперь волей-
неволей приходилось бодрствовать и переносить слепящий свет жизни. Он
беспокойно бродил по кораблю. Воздух был липкий и влажный, а
налетавший дождь не приносил свежести. Жить было больно. Мартин
шагал по палубе, пока это не стало слишком мучительно, тогда он
опустился в шезлонг, долго сидел, потом через силу встал и опять принялся
шагать взад-вперед. Заставил себя наконец дочитать журнал и отобрал в
корабельной библиотеке несколько томиков стихов. Но стихи не увлекли
его, и опять он пошел бродить.
После ужина он допоздна оставался на палубе, но это не помогло –

когда он спустился к себе в каюту, уснуть не удалось. Привычный способ
отдохнуть от жизни ему изменил. Это было уже слишком. Мартин включил
свет и попытался читать. Среди взятых в библиотеке книг был томик
Суинберна. Мартин лежал и просматривал его и вдруг поймал себя на том,