Page 82 - Мартин Иден

почему она так держится? Теперь я думаю о таких вещах, хотя прежде
никогда о них не задумывался, и начинаю понимать… многое.
– Почему же она так держится?
– Она несколько лет по много часов работала у машин. Молодое тело –
оно податливое, тяжелая работа мнет его, будто глину, на каждой работе по-
своему. Я когда встречу рабочего человека, почти всякого могу с ходу
определить, кто он такой Вот поглядите на меня. Почему я хожу враскачку?

Потому что сколько лет провел в море. А был бы все эти годы ковбоем, не
так бы ходил, зато ноги были б кривые, тело-то молодое, податливое. И с
этой девушкой то же самое. Вы приметили, глаза у ней, можно сказать,
жесткие. Не было у ней никогда защиты и опоры. Самой пришлось о себе
заботиться, а раз девушка сама о себе заботится, где уж глазам смотреть
мягко и нежно, как… вот, к примеру, как вы смотрите.
– Наверно, вы правы,. – совсем тихо сказала Руфь. – Какая жалость,
эдакая хорошенькая девушка.
Он посмотрел на нее и увидел в ее глазах свет сострадания. А потом
вспомнил, ведь он любит ее, и растерялся: непостижимо, как выпало ему на
долю такое счастье – любить ее, вести ее на лекцию, и она опирается на его
руку.
«Кто ты есть, Мартин Иден?» – глядя в зеркало, требовательно
спросил он себя в тот вечер, когда вернулся домой. Он разглядывал себя
долго, о любопытством. – Кто ты есть? Что ты такое? Откуда взялся? По

справедливости твое место рядом с девчонками вроде Лиззи Конноли. Твое
место – в толпе тружеников, там, где все низменно, грубо, уродливо. Твое
место среди «вьючных животных» и «ломовых лошадей», в грязи,
зловонии и смраде. Вон как несет заплесневелыми овощами. Гниет
картошка. Нюхай, черт подери, нюхай! А ты посмел уткнуться в книгу и
слушать прекрасную музыку, учишься любить прекрасные картины,
говорить правильно, хорошим языком, думать, о чем наш брат вовсе не
думал и не подумает, отрываешься от «рабочей скотинки» и от всяких
Лиззи Конноли и любишь бледную женщину, почти что бесплотный дух,
витающую за миллион миль от тебя, среди звезд. Кто ты есть? И что ты
такое, черт тебя подери? И ты думаешь добиться успеха?!"
Он погрозил кулаком себе, глядящему из зеркала, сел на край кровати
и ненадолго забылся в мечтах, уставясь в пустоту, ничего не видя. Потом

достал блокнот, учебник алгебры и углубился в квадратные уравнения, а
часы ускользали, и померкли звезды, и серый рассвет затопил окно.