Page 53 - Обыкновенная история

Был жаркий день, один из редких дней в Петербурге: солнце животворило поля, но
морило петербургские улицы, накаливая лучами гранит, а лучи, отскакивая от камней,
пропекали людей. Люди ходили медленно, повесив головы, собаки – высунув языки. Город
походил на один из тех сказочных городов, где все, по мановению волшебника, вдруг
окаменело. Экипажи не гремели по камням; маркизы, как опущенные веки у глаз,
прикрывали окна; торцовая мостовая лоснилась, как паркет; по тротуарам горячо было
ступать. Везде было скучно, сонно.
Пешеход, отирая пот с лица, искал тени. Ямская карета, с шестью пассажирами,
медленно тащилась за город, едва подымая пыль за собою. В четыре часа чиновники вышли
из должности и тихо побрели по домам.
Александр выбежал, как будто в доме обрушился потолок, посмотрел на часы – поздно:
к обеду не поспеет. Он бросился к ресторатору.
– Что у вас есть? скорей!
– Суп julienne и à la reine; соус à la provençale, à la maître
9
d’hôtel ; жаркое индейка, дичь, пирожное суфле.
– Ну, суп à la provençale, соус julienne и жаркое суфле, только поскорее!
Слуга посмотрел на него.
– Ну, что же? – сказал Александр с нетерпением.
Тот бросился вон и подал, что ему вздумалось. Адуев остался очень доволен. Он не
дожидался четвертого блюда и побежал на набережную Невы. Там ожидала его лодка и два
гребца.
Через час завидел он обетованный уголок, встал в лодке и устремил взоры вдаль.
Сначала глаза его отуманились страхом и беспокойством, которое перешло в сомнение.
Потом вдруг лицо озарилось светом радости, как солнечным блеском. Он отличил у решетки
сада знакомое платье; вот там его узнали, махнули платком. Его ждут, может быть, давно. У
него подошвы как будто загорелись от нетерпения.
«Ах! если б можно было ходить пешком по воде! – думал Александр, – изобретают
всякий вздор, а вот этого не изобретут!»
Гребцы машут веслами медленно, мерно, как машина. Пот градом льет по загорелым
лицам; им и нужды нет, что у Александра сердце заметалось в груди, что, не спуская глаз с
одной точки, он уж два раза в забытьи заносил через край лодки то одну, то другую ногу, а
они ничего: гребут себе с тою же флегмой да по временам отирают рукавом лицо.
– Живее! – сказал он, – полтинник на водку.
Как они принялись работать, как стали привскакивать на своих местах! куда девалась
усталость? откуда взялась сила? Весла так и затрепетали по воде. Лодка – что скользнет, то
саженей трех как не бывало. Махнули раз десяток – корма уже описала дугу, лодка
грациозно подъехала и наклонилась у самого берега. Александр и Наденька издали
улыбались и не сводили друг с друга глаз. Адуев ступил одной ногой в воду вместо берега.
Наденька засмеялась.
– Полегче, барин, погодите-ка, вот я руку подам, – промолвил один гребец, когда
Александр был уже на берегу.
– Ждите меня здесь, – сказал им Адуев и побежал к Наденьке.
Она нежно улыбалась издали Александру. С каждым движением лодки к берегу грудь
ее поднималась и опускалась сильнее.
– Надежда Александровна!.. – сказал Адуев, едва переводя дух от радости.
– Александр Федорыч!.. – отвечала она.
Они бросились невольно друг к другу, но остановились и глядели друг на друга с
улыбкой, влажными глазами и не могли ничего сказать. Так прошло несколько минут.
Нельзя винить Петра Иваныча, что он не заметил Наденьки с первого раза. Она была не

9 названия обеденных блюд (франц.)