Page 56 - Очарованный странник

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Пустившись на этакое решение, чтобы подслушивать, я этим не удовольнился, а
захотел и глазком что можно увидеть и всего этого достиг: стал тихонечко ногами на
табуретку и сейчас вверху дверей в пазу щелочку присмотрел и жадным оком приник к ней.
Вижу, князь сидит на диване, а барыня стоит у окна и, верно, смотрит, как ее дитя в карету
сажают.
Карета отъехала, и она оборачивается и говорит:
- Ну, князь, я все сделала, как вы хотели: скажите же теперь, что у вас за дело такое ко
мне?
А он отвечает:
- Ну что там дело!.. дело не медведь, в лес не убежит, а ты прежде подойди-ка сюда ко
мне: сядем рядом, да поговорим ладом, по-старому, по-бывалому.
Барыня стоит, руки назад, об окно опирается и молчит, а сама бровь супит. Князь
просит:
- Что же, - говорит, - ты: я прошу, - мне говорить с тобой надо.
Та послушалась, подходит, он сейчас, это видя, опять шутит:
- Ну, мол, посиди, посиди по-старому, - и обнять ее хотел, но она его отодвинула и
говорит:
- Дело, князь, говорите, дело: чем я могу вам служить?
- Что же это, - спрашивает князь, - стало быть, без разговора все начистоту выкладать?
- Конечно, - говорит, - объясняйте прямо, в чем дело? мы ведь с вами коротко знакомы,
- церемониться нечего.
- Мне деньги нужны, - говорит князь.
Та молчит и смотрит.
- И не много денег, - молвил князь.
- А сколько?
- Теперь всего тысяч двадцать.
Та опять не отвечает, а князь и ну расписывать, - что: "Я, говорит, суконную фабрику
покупаю, но у меня денег ни гроша нет, а если куплю ее, то я буду миллионер, я, говорит, все
переделаю, все старое уничтожу и выброшу, и начну яркие сукна делать да азиатам в
Нижний продавать. Из самой гадости, говорит, вытку, да ярко выкрашу, и все пойдет, и
большие деньги наживу, а теперь мне только двадцать тысяч на задаток за фабрику нужно".
Евгенья Семеновна говорит:
- Где же их достать?
А князь отвечает:
- Я и сам не знаю, но надо достать, а потом расчет у меня самый верный: у меня есть
человек - Иван Голован, из полковых конэсеров, очень не умен, а золотой мужик - честный, и
рачитель, и долго у азиатов в плену был и все их вкусы отлично знает, а теперь у Макария
стоит ярмарка, я пошлю туда Голована заподрядиться и образцов взять, и задатки будут...
тогда... я, первое, сейчас эти двадцать тысяч отдам...
И он замолк, а барыня помолчала, воздохнула и начинает:
- Расчет, - говорит, - ваш, князь, верен.
- Не правда ли?
Верен, говорит, - верен; вы так сделаете: вы дадите за фабрику задаток, вас после этого
станут считать фабрикантом; в обществе заговорят, что ваши дела поправились...
- Да.
- Да; и тогда...
- Голован наберет у Макария заказов и задатков, и я верну долг и разбогатею.
- Нет, позвольте, не перебивайте меня: вы прежде поднимете всем этим на фуфу
предводителя, и пока он будет почитать вас богачом, вы женитесь на его дочери и тогда,
взявши за ней ее приданое, в самом деле разбогатеете.
- Ты так думаешь? - говорит князь.