Page 15 - Отцы и дети

– Что, он всегда у вас такой? – хладнокровно спросил Базаров у Аркадия, как только
дверь затворилась за обоими братьями.
– Послушай, Евгений, ты уже слишком резко с ним обошелся, – заметил Аркадий. – Ты
его оскорбил.
– Да, стану я их баловать, этих уездных аристократов! Ведь это все самолюбие,
львиные привычки, 29 фатство. 30 Ну, продолжал бы свое поприще в Петербурге, коли уж
такой у него склад… А впрочем, бог с ним совсем! Я нашел довольно редкий экземпляр
водяного жука, Dytiscus marginatus, знаешь? Я тебе его покажу.
– Я тебе обещался рассказать его историю, – начал Аркадий.
– Историю жука?
– Ну, полно, Евгений. Историю моего дяди. Ты увидишь, что он не такой человек,
каким ты его воображаешь. Он скорее сожаления достоин, чем насмешки.
– Я не спорю; да что он тебе так дался?
– Надо быть справедливым, Евгений.
– Это из чего следует?
– Нет, слушай…
И Аркадий рассказал ему историю своего дяди. Читатель найдет ее в следующей главе.

VII

Павел Петрович Кирсанов воспитывался сперва дома, так же как и младший брат его
Николай, потом в Пажеском корпусе. 31 Он с детства отличался замечательною красотой; к
тому же он был самоуверен, немного насмешлив и как-то забавно желчен – он не мог не
нравиться. Он начал появляться всюду, как только вышел в офицеры. Его носили на руках, и
он сам себя баловал, даже дурачился, даже ломался; но и это к нему шло. Женщины от него с
ума сходили, мужчины называли его фатом и втайне завидовали ему. Он жил, как уже
сказано, на одной квартире с братом, которого любил искренно, хотя нисколько на него не
походил. Николай Петрович прихрамывал, черты имел маленькие, приятные, но несколько
грустные, небольшие черные глаза и мягкие жидкие волосы; он охотно ленился, но и читал
охотно, и боялся общества. Павел Петрович ни одного вечера не проводил дома, славился
смелостию и ловкостию (он ввел было гимнастику в моду между светскою молодежью) и
прочел всего пять-шесть французских книг. На двадцать восьмом году от роду он уже был
капитаном; блестящая карьера ожидала его. Вдруг все изменилось.
В то время в петербургском свете изредка появлялась женщина, которую не забыли до
сих пор, княгиня Р. У ней был благовоспитанный и приличный, но глуповатый муж и не
было детей. Она внезапно уезжала за границу, внезапно возвращалась в Россию, вообще вела
странную жизнь. Она слыла за легкомысленную кокетку, с увлечением предавалась всякого
рода удовольствиям, танцевала до упаду, хохотала и шутила с молодыми людьми, которых
принимала перед обедом в полумраке гостиной, а по ночам плакала и молилась, не находила
нигде покою и часто до самого утра металась по комнате, тоскливо ломая руки, или сидела,
вся бледная и холодная, над Псалтырем. День наставал, и она снова превращалась в
светскую даму, снова выезжала, смеялась, болтала и точно бросалась навстречу всему, что
могло доставить ей малейшее развлечение. Она была удивительно сложена; ее коса золотого
цвета и тяжелая, как золото, падала ниже колен, но красавицей ее никто бы не назвал; во

29 Львиные привычки – здесь: в смысле щегольских привычек «светского льва».

30 Фатство (или фатовство) – чрезмерное щегольство, от слова фат – пошлый франт, щеголь.

31 Пажеский корпус – привилегированное военное учебное заведение. В Пажеский корпус принимались
исключительно дети крупных сановников.