Page 23 - Отцы и дети

что очень смутило Фенечку.
– В другой раз, когда привыкнуть успеет, – снисходительно промолвил Аркадий, и оба
приятеля удалились.
– Как, бишь, ее зовут? – спросил Базаров.
– Фенечкой… Федосьей, – ответил Аркадий.
– А по батюшке?.. Это тоже нужно знать.
– Николаевной.
– Bene . 39 Мне нравится в ней то, что она не слишком конфузится. Иной, пожалуй,
это-то и осудил бы в ней. Что за вздор? чего конфузиться? Она мать – ну и права.
– Она-то права, – заметил Аркадий, – но вот отец мой…
– И он прав, – перебил Базаров.
– Ну, нет, я не нахожу.
– Видно, лишний наследничек нам не по нутру?
– Как тебе не стыдно предполагать во мне такие мысли! – с жаром подхватил
Аркадий. – Я не с этой точки зрения почитаю отца неправым; я нахожу, что он должен бы
жениться на ней.
– Эге-ге! – спокойно проговорил Базаров. – Вот мы какие великодушные! Ты придаешь
еще значение браку; я этого от тебя не ожидал.
Приятели сделали несколько шагов в молчанье.
– Видел я все заведения твоего отца, – начал опять Базаров. – Скот плохой, и лошади
разбитые. Строения тоже подгуляли, и работники смотрят отъявленными ленивцами; а
управляющий либо дурак, либо плут, я еще не разобрал хорошенько.
– Строг же ты сегодня, Евгений Васильич.
– И добрые мужички надуют твоего отца всенепременно. Знаешь поговорку: «Русский
мужик бога слопает».
– Я начинаю соглашаться с дядей, – заметил Аркадий, – ты решительно дурного
мнения о русских.
– Эка важность! Русский человек только тем и хорош, что он сам о себе прескверного
мнения. Важно то, что дважды два четыре, а остальное все пустяки.
– И природа пустяки? – проговорил Аркадий, задумчиво глядя вдаль на пестрые поля,
красиво и мягко освещенные уже невысоким солнцем.
– И природа пустяки в том значении, в каком ты ее понимаешь. Природа не храм, а
мастерская, и человек в ней работник.
Медлительные звуки виолончели долетели до них из дому в это самое мгновение.
Кто-то играл с чувством, хотя и неопытною рукою «Ожидание» Шуберта, и медом
разливалась по воздуху сладостная мелодия.
– Это что? – произнес с изумлением Базаров.
– Это отец.
– Твой отец играет на виолончели?
– Да.
– Да сколько твоему отцу лет?
– Сорок четыре.
Базаров вдруг расхохотался.
– Чему же ты смеешься?
– Помилуй! в сорок четыре года человек, pater familias, 40 в…м уезде – играет на
виолончели!
Базаров продолжал хохотать; но Аркадий, как ни благоговел перед своим учителем, на

39 Хорошо (лат.).

40 Отец семейства (лат.).