Page 14 - СКАЗКИ

никакого дела не будет и быть не может! – рассуждал он почти машинально и вдруг весь
затрясся и побледнел, словно в глаза ему глянул неведомый дотоле страх.
– А ведь куда скверно спаивать бедный народ! – шептала проснувшаяся совесть.
– Жена! Арина Ивановна! – вскрикнул он вне себя от испуга.
Прибежала Арина Ивановна, но как только увидела, какое Прохорыч сделал
приобретение, так не своим голосом закричала: «Караул! батюшки! грабят!»
«И за что я, через этого подлеца, в одну минуту всего лишиться должен?» – думал
Прохорыч, очевидно, намекая на пропойца, всучившего ему свою находку. А крупные капли
пота между тем так и выступали на лбу его.
Между тем кабак мало-помалу наполнялся народом, но Прохорыч, вместо того, чтоб с
обычною любезностью потчевать посетителей, к совершенному изумлению последних не
только отказывался наливать им вино, но даже очень трогательно доказывал, что в вине
заключается источник всякого несчастия для бедного человека.
– Коли бы ты одну рюмочку выпил – это так! это даже пользительно! – говорил он
сквозь слезы, – а то ведь ты норовишь, как бы тебе целое ведро сожрать! И что ж? сейчас
тебя за это самое в часть сволокут; в части тебе под рубашку засыплют, а выдешь ты оттоль,
словно кабы награду какую получил! А и всей-то твоей награды было сто лозанов! note_21
Так вот ты и подумай, милый человек, стоит ли из-за этого стараться, да еще мне, дураку,
трудовые твои денежки платить!
– Да что ты, никак, Прохорыч, с ума спятил! – говорили ему изумленные посетители.
– Спятишь, брат, коли с тобой такая оказия случится! – отвечал Прохорыч, – ты вот
лучше посмотри, какой я нынче патент себе выправил!
Прохорыч показывал всученную ему совесть и предлагал, не хочет ли кто из
посетителей воспользоваться ею. Но посетители, узнавши, в чем штука, не только не
изъявляли согласия, но даже боязливо сторонились и отходили подальше.
– Вот так патент! – не без злобы прибавлял Прохорыч.
– Что ж ты теперь делать будешь? – спрашивали его посетители.
– Теперича я полагаю так: остается мне одно – помереть! Потому обманывать я теперь
не могу; водкой спаивать бедный народ тоже не согласен; что же мне теперича делать, кроме
как помереть?
– Резон! – смеялись над ним посетители.
– Я даже так теперь думаю, – продолжал Прохорыч, – всю эту посудину, какая тут есть,
перебить и вино в канаву вылить! Потому, коли ежели кто имеет в себе эту добродетель, так
тому даже самый запах сивушный может нутро перевернуть!
– Только смей у меня! – вступилась наконец Арина Ивановна, сердца которой,
по-видимому, не коснулась благодать, внезапно осенившая Прохорыча, – ишь добродетель
какая выискалась!
Но Прохорыча уже трудно было пронять. Он заливался горькими слезами и все
говорил, все говорил.
– Потому, – говорил он, – что ежели уж с кем это несчастие случилось, тот так
несчастным и должен быть. И никакого он об себе мнения, что он торговец или купец,
заключить не смеет. Потому что это будет одно его напрасное беспокойство. А должен он о
себе так рассуждать: «Несчастный я человек в сем мире – и больше ничего».
Таким образом в философических упражнениях прошел целый день, и хотя Арина
Ивановна решительно воспротивилась намерению своего мужа перебить посуду и вылить
вино в канаву, однако они в тот день не продали ни капли. К вечеру Прохорыч даже
развеселился и, ложась на ночь, сказал плачущей Арине Ивановне:
– Ну вот, душенька и любезнейшая супруга моя! хоть мы и ничего сегодня не нажили,
зато как легко тому человеку, у которого совесть в глазах есть!

note_21
…сто лозанов! – Сто розог. Лозан – по Далю – удар лозою, прутом.