Page 96 - СКАЗКИ

колокольчиком.
– Ишь, Искариот, ошалел! note_129– шепнул мне Изуверов, по-видимому,
принимавший в старухе большое участие.– Он, вашескородие, у нас по благотворительной
части попечителем служит, так бабья этого несть конца что к нему валит. И чтобы он,
расподлец, хворости или старости на помощь пришел – ни в жизнь этому не бывать! Вот
хоть бы старуха эта самая! Колькой уж год она в богадельню просится, и все пользы не
видать!
Покуда Изуверов выражал свое негодование, на звон колокольчика прибежал сторож, и
между действующими лицами произошла так называемая «комическая» сцена. «Лакомка»
бросился с кулаками на сторожа, сторож с тем же оружием – на старуху; с головы у старухи
слетел шлык note_130, и она, обозлившись, ущипнула «Лакомку» в жирное место. Тогда
сторож и «Лакомка» окончательно рассвирепели и стали тузить старуху уже соединенными
силами. Одним словом, вышло что-то неестественное, сумбурное и невеселое, и я был даже
доволен, когда добродетельную старуху наконец вытолкали.
– Вззз… – потихоньку шипел «Лакомка», оправляясь перед зеркалом и с трудом
овладевая охватившим его волнением.
Мало-помалу, однако ж, все пришло в порядок; сторож скрылся, а «Лакомка»,
успокоенный, встал в прежнюю позу и вновь, что есть мочи, закричал:
– Мамм-чка! мамм-чка! мамм-чка!
На этот раз из-за занавески показалась молодая женщина. Но так как чувство изящного
было не особенно развито в Изуверове, то красота вошедшей «прелестницы» отличалась
каким-то совсем особенным характером. Все в ней, и лице и тело, заплыло жиром; краски не
то выцвели, не то исчезли под густым слоем неумытости и заспанности. Одета она была
маркизой осьмнадцатого столетия, в коротком платье, сделанном из лоскутков старых
оконных драпри, в фижмах note_131 и почти до пояса обнажена.
Несмотря, однако ж, на непривлекательность «прелестницы», «Лакомка» даже шляпу
из рук выронил при виде ее: так она пришлась ему по вкусу!
– Индюшка-с! – шепнул мне Изуверов.
Действительно, остановившись перед «Лакомкой», «прелестница» как-то жалобно и с
расстановкой протянула:
– П-пля! п-пля! п-пля!
На что «Лакомка» немедленно возопил:
– Курлы-рлы-рлы! Кур-курлы!
Началась мимическая сцена обольщения. Как ни глупа казалась «Индюшка», но и она
понимала, что без предварительной игры ходатайство ее не будет уважено. А ходатайство
это было такого рода, что человеку, получающему присвоенное от казны содержание, нельзя
было не призадуматься над ним. А именно – требовалось, чтоб «Лакомка», забыв долг и
присягу, соединился с внутренним врагом, сделал из подведомственных ему учреждений
тайное убежище, в котором могли бы укрываться неблагонадежные элементы и оттуда
безнаказанно сеять крамолу. Понятно, что «Индюшка» должна была пустить в ход все
доступные ей чары, чтобы доставить торжество своему преступному замыслу.
Мы, видевшие на своем веку появление и исчезновение бесчисленного множества
вольнолюбивых казенных ведомств,– мы уж настолько притупили свои чувства, что даже

note_129
Ишь, Искариот, ошалел! – Иуда Искариот, по библейскому преданию, предавший Христа.

note_130
Шлык – старинный головной убор русских замужних женщин.

note_131
Фижмы – юбка на широком каркасе в виде обруча, который вставляется под нее для придания пышности
фигуре.