Page 10 - Война и мир 1 том

– Как вам не грех лишать нас вашей прелестной жены?
– Andre, [ Андрей,] – сказала его жена, обращаясь к мужу тем же кокетливым тоном,
каким она обращалась к посторонним, – какую историю нам рассказал виконт о m-lle Жорж
и Бонапарте!
Князь Андрей зажмурился и отвернулся. Пьер, со времени входа князя Андрея в
гостиную не спускавший с него радостных, дружелюбных глаз, подошел к нему и взял его за
руку. Князь Андрей, не оглядываясь, морщил лицо в гримасу, выражавшую досаду на того,
кто трогает его за руку, но, увидав улыбающееся лицо Пьера, улыбнулся неожиданно-доброй
и приятной улыбкой.
– Вот как!… И ты в большом свете! – сказал он Пьеру.
– Я знал, что вы будете, – отвечал Пьер. – Я приеду к вам ужинать, – прибавил он тихо,
чтобы не мешать виконту, который продолжал свой рассказ. – Можно?
– Нет, нельзя, – сказал князь Андрей смеясь, пожатием руки давая знать Пьеру, что
этого не нужно спрашивать.
Он что-то хотел сказать еще, но в это время поднялся князь Василий с дочерью, и два
молодых человека встали, чтобы дать им дорогу.
– Вы меня извините, мой милый виконт, – сказал князь Василий французу, ласково
притягивая его за рукав вниз к стулу, чтоб он не вставал. – Этот несчастный праздник у
посланника лишает меня удовольствия и прерывает вас. Очень мне грустно покидать ваш
восхитительный вечер, – сказал он Анне Павловне.
Дочь его, княжна Элен, слегка придерживая складки платья, пошла между стульев, и
улыбка сияла еще светлее на ее прекрасном лице. Пьер смотрел почти испуганными,
восторженными глазами на эту красавицу, когда она проходила мимо него.
– Очень хороша, – сказал князь Андрей.
– Очень, – сказал Пьер.
Проходя мимо, князь Василий схватил Пьера за руку и обратился к Анне Павловне.
– Образуйте мне этого медведя, – сказал он. – Вот он месяц живет у меня, и в первый
раз я его вижу в свете. Ничто так не нужно молодому человеку, как общество умных
женщин.

V

Анна Павловна улыбнулась и обещалась заняться Пьером, который, она знала,
приходился родня по отцу князю Василью. Пожилая дама, сидевшая прежде с ma tante,
торопливо встала и догнала князя Василья в передней. С лица ее исчезла вся прежняя
притворность интереса. Доброе, исплаканное лицо ее выражало только беспокойство и страх.
– Что же вы мне скажете, князь, о моем Борисе? – сказала она, догоняя его в передней.
(Она выговаривала имя Борис с особенным ударением на о ). – Я не могу оставаться дольше
в Петербурге. Скажите, какие известия я могу привезти моему бедному мальчику?
Несмотря на то, что князь Василий неохотно и почти неучтиво слушал пожилую даму и
даже выказывал нетерпение, она ласково и трогательно улыбалась ему и, чтоб он не ушел,
взяла его за руку.
– Что вам стоит сказать слово государю, и он прямо будет переведен в гвардию, –
просила она.
– Поверьте, что я сделаю всё, что могу, княгиня, – отвечал князь Василий, – но мне
трудно просить государя; я бы советовал вам обратиться к Румянцеву, через князя Голицына:
это было бы умнее.
Пожилая дама носила имя княгини Друбецкой, одной из лучших фамилий России, но
она была бедна, давно вышла из света и утратила прежние связи. Она приехала теперь, чтобы
выхлопотать определение в гвардию своему единственному сыну. Только затем, чтоб