Page 167 - Война и мир 1 том

«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта
нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что
делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким,
острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой
кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он
тронулся, сопутствуемый беспорядочно-заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и
дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его
виднелся Ростову из-за свиты, окружавшей императоров.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего
на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует
– или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит
ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви,
восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем
прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его
церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке
своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и
довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный
Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не
касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже
чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с
лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал
мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь»,
подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться
группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о
Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус
Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое
его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против
неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так
думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух
выигранных сражений.

IX

На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый
пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая
воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение
адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно-заманчивым в армии. «Хорошо
Ростову, которому отец присылает по 10-ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет
кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы,
надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».