Page 49 - Война и мир 2 том
P. 49

Анна Павловна дала поцеловать ему свою сухую руку, познакомила его с некоторыми
               незнакомыми ему лицами и каждого шопотом определила ему.
                     – Le Prince Hyppolite Kouraguine – charmant jeune homme. M-r Kroug charge d'affaires de
               Kopenhague  –  un  esprit  profond,  и  просто:  М-r  Shittoff  un  homme  de  beaucoup  de  merite  [
               Князь  Ипполит  Курагин,  милый  молодой  человек.  Г.  Круг,  Копенгагенский  поверенный  в
               делах,  глубокий  ум.  Г.  Шитов,  весьма  достойный  человек]    про  того,  который  носил  это
               наименование.
                     Борис за это время своей службы, благодаря заботам Анны Михайловны, собственным
               вкусам и свойствам своего сдержанного характера, успел поставить себя в самое выгодное
               положение  по  службе.  Он  находился  адъютантом  при  весьма  важном  лице,  имел  весьма
               важное поручение в Пруссию и только что возвратился оттуда курьером. Он вполне усвоил
               себе ту понравившуюся ему в Ольмюце неписанную субординацию, по которой прапорщик
               мог стоять без сравнения выше генерала, и по которой, для успеха на службе, были нужны не
               усилия  на  службе,  не  труды,  не  храбрость,  не  постоянство,  а  нужно  было  только  уменье
               обращаться  с  теми,  которые  вознаграждают  за  службу, –  и  он  часто  сам  удивлялся  своим
               быстрым успехам и тому, как другие могли не понимать этого. Вследствие этого открытия
               его, весь образ жизни его, все отношения с прежними знакомыми, все его планы на будущее
               – совершенно изменились. Он был не богат, но последние свои деньги он употреблял на то,
               чтобы  быть  одетым  лучше  других;  он  скорее  лишил  бы  себя  многих  удовольствий,  чем
               позволил  бы  себе  ехать  в  дурном  экипаже  или  показаться  в  старом  мундире  на  улицах
               Петербурга. Сближался он и искал знакомств только с людьми, которые были выше его, и
               потому могли быть ему полезны. Он любил Петербург и презирал Москву. Воспоминание о
               доме Ростовых и о его детской любви к Наташе – было ему неприятно, и он с самого отъезда
               в армию ни разу не был у Ростовых. В гостиной Анны Павловны, в которой присутствовать
               он  считал  за  важное  повышение  по  службе,  он  теперь  тотчас  же  понял  свою  роль  и
               предоставил  Анне  Павловне  воспользоваться  тем  интересом,  который  в  нем  заключался,
               внимательно наблюдая каждое лицо и оценивая выгоды и возможности сближения с каждым
               из  них.  Он  сел  на  указанное  ему  место  возле  красивой  Элен,  и  вслушивался  в  общий
               разговор.
                     – Vienne  trouve  les  bases  du  traite  propose  tellement  hors  d'atteinte,  qu'on  ne  saurait  y
               parvenir meme par une continuite de succes les plus brillants, et elle met en doute les moyens qui
               pourraient nous les procurer. C'est la phrase authentique du cabinet de Vienne, – говорил датский
               charge d'affaires. [    Вена находит основания предлагаемого договора до того невозможными,
               что  достигнуть  их  нельзя  даже  рядом  самых  блестящих  успехов:  и  она  сомневается  в
               средствах,  которые  могут  их  нам  доставить.  Это  подлинная  фраза  венского  кабинета, –
               сказал датский поверенный в делах.]
                     – C'est le doute qui est flatteur! – сказал l'homme a l'esprit profond, с тонкой улыбкой. [
               Сомнение лестно! – сказал глубокий ум,]
                     – Il  faut  distinguer  entre  le  cabinet  de  Vienne  et  l'Empereur  d'Autriche, –  сказал
               МorteMariet. –  L'Empereur d'Autriche n'a jamais  pu penser a une chose pareille, ce n'est  que le
               cabinet  qui  le  dit.  [    Необходимо  различать  венский  кабинет  и  австрийского  императора.
               Австрийский император никогда не мог этого думать, это говорит только кабинет.]
                     – Eh,  mon  cher  vicomte, –  вмешалась  Анна  Павловна, –  l'Urope  (она  почему  то
               выговаривала l'Urope, как особенную тонкость французского языка, которую она могла себе
               позволить, говоря с французом) l'Urope ne sera jamais notre alliee sincere. [    Ах, мой милый
               виконт, Европа никогда не будет нашей искренней союзницей.]
                     Вслед  за  этим  Анна  Павловна  навела  разговор  на  мужество  и  твердость  прусского
               короля с тем, чтобы ввести в дело Бориса.
                     Борис внимательно слушал того, кто говорит, ожидая своего череда, но вместе с тем
               успевал несколько раз оглядываться на  свою соседку, красавицу  Элен, которая с  улыбкой
               несколько раз встретилась глазами с красивым молодым адъютантом.
                     Весьма естественно, говоря о положении Пруссии, Анна Павловна попросила Бориса
   44   45   46   47   48   49   50   51   52   53   54