Page 52 - Война и мир 2 том

Марья большую часть дня проводила в детской, заменяя, как умела, мать маленькому
племяннику. M-lle Bourienne тоже, как казалось, страстно любила мальчика, и княжна Марья,
часто лишая себя, уступала своей подруге наслаждение нянчить маленького ангела (как
называла она племянника) и играть с ним.
У алтаря лысогорской церкви была часовня над могилой маленькой княгини, и в
часовне был поставлен привезенный из Италии мраморный памятник, изображавший ангела,
расправившего крылья и готовящегося подняться на небо. У ангела была немного
приподнята верхняя губа, как будто он сбирался улыбнуться, и однажды князь Андрей и
княжна Марья, выходя из часовни, признались друг другу, что странно, лицо этого ангела
напоминало им лицо покойницы. Но что было еще страннее и чего князь Андрей не сказал
сестре, было то, что в выражении, которое дал случайно художник лицу ангела, князь
Андрей читал те же слова кроткой укоризны, которые он прочел тогда на лице своей мертвой
жены: «Ах, зачем вы это со мной сделали?…»
Вскоре после возвращения князя Андрея, старый князь отделил сына и дал ему
Богучарово, большое имение, находившееся в 40 верстах от Лысых Гор. Частью по причине
тяжелых воспоминаний, связанных с Лысыми Горами, частью потому, что не всегда князь
Андрей чувствовал себя в силах переносить характер отца, частью и потому, что ему нужно
было уединение, князь Андрей воспользовался Богучаровым, строился там и проводил в нем
большую часть времени.
Князь Андрей, после Аустерлицкой кампании, твердо pешил никогда не служить более
в военной службе; и когда началась война, и все должны были служить, он, чтобы отделаться
от действительной службы, принял должность под начальством отца по сбору ополчения.
Старый князь с сыном как бы переменились ролями после кампании 1805 года. Старый
князь, возбужденный деятельностью, ожидал всего хорошего от настоящей кампании; князь
Андрей, напротив, не участвуя в войне и в тайне души сожалея о том, видел одно дурное.
26 февраля 1807 года, старый князь уехал по округу. Князь Андрей, как и большею
частью во время отлучек отца, оставался в Лысых Горах. Маленький Николушка был
нездоров уже 4-й день. Кучера, возившие старого князя, вернулись из города и привезли
бумаги и письма князю Андрею.
Камердинер с письмами, не застав молодого князя в его кабинете, прошел на половину
княжны Марьи; но и там его не было. Камердинеру сказали, что князь пошел в детскую.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, Петруша с бумагами пришел, – сказала одна из
девушек-помощниц няни, обращаясь к князю Андрею, который сидел на маленьком детском
стуле и дрожащими руками, хмурясь, капал из стклянки лекарство в рюмку, налитую до
половины водой.
– Что такое? – сказал он сердито, и неосторожно дрогнув рукой, перелил из стклянки в
рюмку лишнее количество капель. Он выплеснул лекарство из рюмки на пол и опять спросил
воды. Девушка подала ему.
В комнате стояла детская кроватка, два сундука, два кресла, стол и детские столик и
стульчик, тот, на котором сидел князь Андрей. Окна были завешаны, и на столе горела одна
свеча, заставленная переплетенной нотной книгой, так, чтобы свет не падал на кроватку.
– Мой друг, – обращаясь к брату, сказала княжна Марья от кроватки, у которой она
стояла, – лучше подождать… после…
– Ах, сделай милость, ты всё говоришь глупости, ты и так всё дожидалась – вот и
дождалась, – сказал князь Андрей озлобленным шопотом, видимо желая уколоть сестру.
– Мой друг, право лучше не будить, он заснул, – умоляющим голосом сказала княжна.
Князь Андрей встал и, на цыпочках, с рюмкой подошел к кроватке.
– Или точно не будить? – сказал он нерешительно.
– Как хочешь – право… я думаю… а как хочешь, – сказала княжна Марья, видимо
робея и стыдясь того, что ее мнение восторжествовало. Она указала брату на девушку,
шопотом вызывавшую его.
Была вторая ночь, что они оба не спали, ухаживая за горевшим в жару мальчиком. Все