Page 113 - Война и мир 3 том

Борис Друбецкой, обчищая рукой коленки, которые он запачкал (вероятно, тоже прикла-
дываясь к иконе), улыбаясь подходил к Пьеру. Борис был одет элегантно, с оттенком походной
воинственности. На нем был длинный сюртук и плеть через плечо, так же, как у Кутузова.
Кутузов между тем подошел к деревне и сел в тени ближайшего дома на лавку, которую
бегом принес один казак, а другой поспешно покрыл ковриком. Огромная блестящая свита
окружила главнокомандующего.
Икона тронулась дальше, сопутствуемая толпой. Пьер шагах в тридцати от Кутузова оста-
новился, разговаривая с Борисом.
Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.
– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать
лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою.
Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый
фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь
знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.
– Но мне бы хотелось видеть правый фланг; говорят, он очень силен, – сказал Пьер. – Я
бы хотел проехать от Москвы-реки и всю позицию.
– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком
положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предпо-
лагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. –
Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это
время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис,
с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию.
Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, про-
изведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу
Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого
князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и
партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто
так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик
плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения,
которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы
даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком
случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед
новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать
на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов,
которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что
причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах
личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он
видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и
смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.