Page 114 - Война и мир 3 том

– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер
направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был
Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь
ему выскочить надо. Какие-то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но
молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать,
что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то
извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в бли-
зость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый раз-
говор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти.
Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он
знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к
нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. –
Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть
обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто
бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему
нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова,
брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи-то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в
корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кай-
саров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присут-
ствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в
который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею
о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня
ничего. Прошу вас простить меня.
Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, высту-
пившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера.
Борис что-то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил
ехать с собою вместе по линии.
– Вам это будет интересно, – сказал он.
– Да, очень интересно, – сказал Пьер.